— А вы с Отцом...
— Были семьёй. Он был мужем моей сестры, — перебила Таана. — Однажды, когда я была совсем ещё юной, пустынная буря прибила его к нашему ущелью. Наши мужчины не раз совершали вылазки, везли морозный камень и другие дары пещер и долины в Туманник. А тут, на кромке Гиблых песков, увидели гвара с телом. Оказалось тело ещё дышит, хоть одной ногой и стоит на чёрном песке Дартау. Кварту дней он метался в бреду, бормотал про пьющие дух камни. Моя сестра от него не отходила. Вытащила с того света.
— Это ее? — Карш достал из потайного кармана талисман отца — серебряную звезду.
— Да, — кивнула Таана и грустная улыбка чуть тронула ее губы. — Аллитилль была нашей звездочкой, умела ткать сеть из света и вылавливать потерянные души из омута Хаоса. Не удивительно, что Дхару влюбился в неё. Старейшина и совет были против, как и юноши, добивающиеся руки первой красавицы. Воин из серых мечей, наёмник, убивающий за деньги, они видели в нем угрозу для всех. Но Алли любила его, и все отступили. Лишь велели совершить обряд по всем правилам: с темным лунником и благословением звёзд. Дхару вернулся с ракушками для сестры и подарками для всего племени — маленькие побрякушки, да ящик вина: то что можно провезти на двух гварах, не вызывая подозрений.
Таана показала тонкую ниточку алых коралловых бусин, в три оборота огибающую запястье:
— Свой я ношу до сих пор. Не думала, что эта тонкая нить с мертвыми растениями Овару переживет и Дхару и Алли.
Карш накрыл своей ладонью руку Тааны и сжал в знак поддержки. Орт успел нырнуть в море, а на «палубе» зажглись фонари. «Трюм» оживился, слышалось бряцание посуды и гул разговоров. Пару раз из люка показывалась подвыпившая голова, но натолкнувшись на взгляд Тааны, буркнув изменение, проваливалась обратно.
— У капитана есть привилегии, — кивнула женщина и сделав глоток продолжила рассказ.— Несколько лет Дхару жил в долине, лишь время от времени отлучаясь с «серыми мечами». Он не звал Алли уехать, ведь для таких, как он был закрыт Аббарр. К тому времени и я нашла своего мужчину. Беда пришла неожиданно и укрылась в покровы блага. За нашими торговцами проследили, или же кто-то из своих, открыл место шахты. Незаметно туда пробрались рудокопы из Стража, разбили лагерь и стали добывать холодовик. Но совет воспринял это как шанс, ведь теперь мужчины могли работать в шахте, получать свои монеты и не ходить через пески. Пару лет все действительно было хорошо. Ахран рос, караванщики приходили все чаще, помимо морозного камня, они покупали ягоды и мхи, вино и шкуры. Но и привозили товары, о которых мы и не мечтали. Но тут рудокопы наткнулись на проклятую жилу. Элвинги впадали в чёрную хворь, добывая мутные камни. И чем слабее становился рудокоп, тем ярче сияли добытые самоцветы. Наместники Стража требовали продолжать разработку жилы, но все шарахались от неё как от когтей Гаара. Поднялся бунт, и тогда пришлые уступили. Собрали добытое и запечатали этот тоннель. Напряжение спало. Потом родился ты.
Карш смутился. Он все ещё не осознал, что него есть мать. Это новое знание металась огнём по разуму, обжигая и страша. Таана видела его сомнения и не давила. Она просто рассказывала свою историю, которая так крепко сплелась с его.
— И знаешь, я б поняла, если б ты предпочёл Алли мне, но нет! Знаешь, от чего ты был в восторге? От рогов Дхару! Пёсий хвост! Ты визжал как потревоженный летун, стоило лишь Дхару прийти, тянул свои ручонки к нему и лопотал что-то на своём детском языке. А он смеялся и на второй день рождения подарил тебе маленького гвара. Такого же потешного малыша. Наконец-то Интару благословила и союз моей сестры. Алла была на сносях, когда за Дхару прибыл его друг и напарник по серому отряду. Они спорили, но прибывший убедил Дхару взять заказ. В туже ночь мужчины покинули долину. Срок Алли подходил, но она верила, что дождётся супруга, ведь он обещал. Когда на горизонте показался отряд, все обрадовались возвращению Дхару с друзьями. Ведь за эти годы они стали в долине своими. Но это были другие серые мечи.
Таана замолчала. Карш уже знал, чем закончилась эта история. Он лишь не знал, что сам был ее участником.
— Если хочешь, я приду завтра, и ты продолжишь рассказ, — заботливо спросил караванщик.
— Нет, — покачала головой женщина. — У таких как мы не всегда есть завтра. Но если тебе не сложно, сходи в трюм и пусть они нальют две чарки капитанской.
Карш поднялся и, дойдя до люка, оглянулся на Таану. Женщина сидела, вглядываясь в пустоту кружки, как в колодец шахты. И Карш мог лишь догадываться, какая Бездна смотрела оттуда на неё. Трюм был полон, Карш протиснулся к стойке и передал заказ. Суховатый безрогий бист лишь прицыкнул языком и, наклонившись, извлёк из недр стойки зелёную бутыль драконьей настойки. Холодок пробежал по спине Карша — вот кого ждал Отец, вот для кого был второй бокал.