— Бист не по крови, но по духу, — вспомнил слова Ыргыха Карш. — Но кто был моим кровным отцом?
— Сейчас это не имеет никакого значения, — покачала головой Таана. — Твой настоящий Отец и его друзья сложили серые мечи и затерялись в толпе, чтобы воплотить свой план. Они поклялись, что покарают тех, кто убивает детей и женщин, но...
— Но, не позволив убить ребёнка, Отец поставил всю многолетнюю работу под удар, — Карш сжал кулаки.
Таана кивнула и протянула руку:
— Давай же узнаём, что решила Звезда юга.
Карш вынул из сумки свиток и протянул Таане. Та с легкостью сломала печать и развернула послание. Брови ее нахмурились и рука дрогнула. Не, произнося не слова, она протянула письмо Каршу. Лишь пара строк изящным почерком:
«Они смогли запечатать Гаара песней. И дети их станут платой за наших. Пусть звучит мелодия Хаоса и распускаются резные цветки Скверны. Рогбудет бить набат, когда выйдет тысяча лет».
Кровь застыла в жилах Карша. Он вскочил, чуть не опрокинув стол, бутылка подпрыгнула, упала и разбилась в дребезги. Он смотрел на алую растущую лужу и изумрудные осколки стекла. Где-то крикнула сонная птица.
Это музыкальные ящички, вроде тех, что играют на ярмарках... В них ничего нет, лишь цепляющая за сердце мелодия и механизм...
«Маан, я должен успеть ее спасти!» — жгло предчувствие беды. — «Они узнали, где девочка. Они приняли решение нанести удар».
— Я вернусь, — крикнул Карш, рывком открывая люк. — Спасибо тебе за рассказ... мама.
Он нёсся со всех ног, боясь не успеть. Легкие горели, а сердце стучало так громко, что Карш не расслышал слова хозяина постоялого двора.
— Что? — уже на лестнице обернулся он.
— Хорошо Вэл Вариол, что в этот раз вы не разминулись с вашим другом?
— В этот раз? — переспросил Карш.
— Да, ваш друг приходил к вам в тот злосчастный день, но ушёл прежде чем вы вернулись.
— Он назвался?
— Мы не спрашиваем имён, если гости х сами не называют. Он не назвал. Но одно могу сказать точно — это был северный бист с прекрасной застежкой в виде головы зверя с зелёными огненными глазами... Знаете такого?
— Да, — кивнул Карш. — Благодарю, я давно жду с ним встречи.
Осторожно ступая по лестнице, Карш держал на голове кинжал. Тот самый, что достался от Отца и который помнил его смерть. Вот и сложились все карты, и убийца сам пришёл доделать начатое. Вот он тот шанс чтобы восстановить справедливость. Дверь была не заперта, более того, тусклый свет сочился в тонкую щель и ниточкой ложился на темный дощатый пол. Прижавшись к стене, Карш толкнул дверь.
— Если бы я хотел убить тебя, — голос Клыкаря звучал ровно, и всякая дружественность выветрилась из него. — То ты давно был бы мёртв.
Карш переступил порог, не убирая кинжала.
— Эти же слова ты говорил моему Отцу, прежде, чем перерезать ему горло, — зло прохрипел Карш и шагнул к Клыкарю. Тот не шелохнулся и все так же равнодушно смотрел снизу вверх из-под бровей.
— Я пришёл за ответами. Ответь на мои вопросы, и мы разойдёмся.
— Вот уж нет, — ярость поглотила Карша и, зарычав, он кинулся на биста. — Я не позволю убийце Отца уйти от правосудия!
В последний миг Клыкарь заслонился левый рукой, и кинжал чиркнул, отскочив от металлического наруча, искусно спрятанного под кожаными полосами. Правой же рукой Клыкарь перехватил руку и выбил кинжал. Мгновение и Карш, лежал на полу, хрипя от нехватки воздуха. Клыкарь чуть ослабил захват и все так же спокойно сказал глядя в глаза караванщика:
— Я не убивал твоего отца.
— Элвинг видела зелёные глаза твоего тигролка в памяти кинжала, — хрипел Карш.
— Ашри? Где она? — Клакарь ударил Карша об пол. — Говори!
— Неужели и у убийц есть чувства, — сплевывая кровь, прошипел Карш.
Клыкарь сжал зубы и занёс кулак:
— Где она?
— В проклятом чёрном цветке, чья тысяча лет вышла, — рассмеялся Карш.
Последнее, что он видел, прежде чем тьма накрыла его, кулак Клыкаря, который врезался ему в голову.