— Выходит я неправильный торговец, — рассмеялся Стурион.
— Ты отличный рассказчик! А легенды и истории это самое ценное на Мэйтару. Это застывшее время, что драгоценнее шелков и камней. Память самой земли.
— Раз так, — Стурион прищурился. — Негоже держать это сокровище в заточении. Не пора ли, мой друг, дать духу времени тело?
Карш удивленно вскинул брови.
Стурион пригладил бороду, задумался и поднял указательный палец. Старик исчез за перестуком разноцветных бусин. Карш услышал, как щелкнули замки, заскрипела крышка сундука. Стурион довольно крякнул и вернулся обратно. В руках он держал пачку бумаги и дорожный писчий набор, которые тут же протянул Каршу:
— Не жадничай, — Стурион подмигнул. — Это первоклассная бумага для лучших легенд песков.
От удивления Карш даже возразить не успел. Оставалось лишь кивнуть и поблагодарить. А Стурион уже давал советы:
— Отнеси эти листы в книжную лавку Коноха, на Золотой улице ремесленного кварта и мастера переплетут их.
— А ещё, — старик словно сомневался, но в последний момент решился и передал свёрток. — Думаю, время пришло.
Карш отложил чернила и бумагу и развернул пергамент. Внутри лежала небольшая, с ладонь, книга в чёрном кожаном переплете с металлическими уголками. Сердце бешено забилось. Карш узнал золотой символ на обложке — двойная лапка оазиса Имол, пересеченная спиралью Стража «пробуждение духа». Листы внутри были потрёпаны и исписаны. Караванщик перебирал пальцами желтоватые страницы, всматриваясь в аккуратную вязь слов, такую знакомую...
— Твой отец тоже собирал истории, — Стурион словно оправдывался. — Но после того как случилось несчастье... Я нашёл эту записную книжку на Пылевых рядах три Луны назад. Сам знаешь, туда пока что дойдёт, сменит столько рук, что в песках серьгу найти легче. Не знал, стоит ли отдавать... Бередить рану...
Карш стиснул зубы. Повисла пауза, вязкая как смола и тягучая как полуденный воздух.
— У кого ты купил ее, Вэл Сту?— голос прозвенел металлом, металлом голодным до крови и отмщения.
— Кварта кварт рук, Вариол, и продали мне не те руки, что занесли нож над твоим отцом.
Желваки на скулах Карша заходили, глаза горели огнём — желтое пламя раскалённой ярости. Но вот он моргнул и пламя погасло.
— Ты прав, Вэл Стурион, ты прав. Прости мой гнев... И прими искреннюю благодарность. Память моего отца. Я сохраню его.
Старик огладил бороду и, наконец, принял решение:
— Это не все записи моего старого друга, фрагменты... Я знаю, что он собирал легенды Мэйтару, и что эта страсть передалась и тебе. Но так же я знаю, что среди легенд он находил не только истории для ночного привала, он искал нечто большее, и знал он больше, чем доверял бумаге.
Стурион посмотрел сквозь Карш, заглядывая в архивы памяти.
— Это прошлое, — Стурион кивнул на чёрную книгу, — а чистые листы... Они для тебя. Твоя жизнь в твоих руках, твоя история не должна стать заложницей его.
Карш кивнул, то ли соглашаясь, то ли подтверждая, что услышал старика.
— Ты мне как сын, Вариол, ты должен знать...
Стурион хотел ещё что-то сказать, но тут показался Мараг. Однорогий бист вёл под уздцы Золотинку, по бокам которой покачивались ящики.
— А вот и товар прибыл, — улыбнулся Карш.— Да не увидит он дважды небесного Ока.
Стурион улыбнулся, и поймав в груди призрак необъяснимой тоски спросил:
— Ты надолго задержишься?
— Пока не заскучаю по пескам. Дел накопилось, да и гварам нужен отдых, — пожал плечами Карш. — А как затрепещет сердце омэйру вновь в путь.
Найди время, загляни снова. А если не сможешь, то я жду тебя через оборот колеса со всеми историями новыми и старыми. И пусть орхи не заметят твой след.
***
Отцовские заметки жгли руку. Любопытство, боль, злость были столь сильны, что Карш еле сдерживался, чтобы не начать читатьпрямо посреди улицы. Терпения хватило ровно на кварт. Бист свернул в первую закусочную, занял самый дальний столик. Бросил писчий набор на лавку, согласно кивнул хозяину на предложение отведать дежурное утреннее блюдо и заказал к нему бокал вармийского.
Сверток лёг на отполированную годами столешницу, и Карш замер. Он смотрел на мятый пергамент, на узор досок, на свои подрагивающие руки.
Отца нет уже кварту лун. Иногда Каршу кажется, что он все ещё рядом. В тени привального костра и в треске пламени. Сколько раз, ведя караван, он оборачивался, слыша его оклик.
«Зарезан в порту Лантру. Ограбление. Убийцы не найдены».
Вот и все, что ему сообщили.
Карш винил себя. Не отправься он по просьбе Дхару к оценщику один, не задержись на обратном пути у лавки с украшениями, не зайди за бутылкой имперского Дракона, чтобы отметить с отцом удачную сделку... Всё могло быть иначе, вернись он раньше.