Он брёл в темноте тоннелей. Под ногами хлюпала вода, а левая рука, касалась сырой стены. Время от времени он чувствовал на коже ответное прикосновение: что-то живое, может многоножки или пещерные пауки, а может игра воображения. Он снова искал выход из брюха Энхар, но теперь чтобы спасти не только свою жизнь. Ослепленный тьмой, он упрямо искал выход. Вода прибывала, замедляя движение. И, когда воды Овару уже почти доходила до колен, сердце караванщика радостно забилось — он учуял его! Воздух стал мягче, а ноздрей коснулся запах города — где-то рядом кто-то готовил уршам. Он шел на запах, и вскоре стал различать камни пещеры: тьма стала рассеиваться. С каждым шагом тоннель становился всё уже, а света становилось все больше. И наконец-то в раздробленном на куски пятне бледного света, он увидел решетку.
«Ты будешь в тоннелях как раз к началу прилива. Не задерживайся у решетки. Ключ спрятан за камнем, справа».
Вода прибывала. Карш пригнулся, ощупал стену и вынул камень, за ним лежал ключ — ржавый, словно пять кварт лет томился в ожидании, дряхлея и крошась. «Надеюсь, замки за эти годы не сменили», — подумал Карш и, просунув руки меж прутьев, на ощупь, в воде,вставил ключ. Замок щелкнул и решетка поддавшись току воды открылась. Вернув камень на своё место, Карш приложив силы вернул решётку на место.
Минув последний отрезок тоннеля, он выбрался на берег залива и упал на чуть теплый песок. Раскидистые кривые ивы и озерная трава скрывали его от любопытных глаз. Он чувствовал, что если поддаться слабости, то усталость навалиться необратимо и не отпустит их своих цепких объятий. Карш разрезал защитный пузырь на сумке, заглянул внутрь — книжка отца не пострадала. Зачерпнув воды, Карш умыл лицо и, выбравшись на каменную дорогу, побрел к каменному тракту. Прохожие фыркали и сторонились: оно и неудивительно. Выглядел караванщик так, словно от луны до луны кутил в самой прескверной таверне, а после провалялся всю ночь в сточной канаве. У гварен он свернул и, вызвав потрясение своим видом и хмурым взглядом, забрал Пеструху.
Чуть не загнав гвара до смерти, к полудню Карш был у ворот Аббарра.
Длинная, как хвост нааги, очередь казалась и вовсе не движется. Карш от бессилия сжимал кулаки, пробовал протиснуться, но все напрасно. Волнение передалось гвару, Пеструха фыркала и била копытами.
— Эй, успокой свою скотину, — крикнул кто-то.
Караванщик хотел было ответить, но весь мир потонул в оглушительном рёве рога. Протяжный стон прокатился по всей пустыни, и ему вторили голоса более слабые, но не менее скорбные.
— Рог Скорби пропел, — прошептал Карш и ударил гвара пятками в бока.
Пеструха взвилась и пустилась во весь опор. Не обращая внимания на крики и проклятия, Карш не спускал взгляда с ворот. Он знал, что последует за пением рога. Стоит ему лишь смолкнуть, как Аббарр будет отрезан от него. Лязг механизмов уже привёл в движение ворота. Карш был у цели, спрыгнув на ходу с Пеструху, он воспользовался паникой и толкотней и проскользнул прежде, чем опустилась решетка. Со всех ног он бежал ко вторым внутренним воротам, видя, как они закрываются, отсекая его от белокаменных улиц Чёрного Цветка.
Но удача отвернулась от него.
Карш бешеным зверем бросался на ворота, пока его не оттащили стражники. Но караванщик вырвался, крича и проклиная, уговаривая и запугивая. Прибыло подкрепление. И он чуть было не попал под лапы валангу, стараясь проскочить в открывшийся проход. На очередной попытке, его скрутили, на этот раз связав руки за спиной. Он кричал и извивался, но стража не слушала. Его дотащили до ближайшего склада, заволокли внутрь и пристегнули цепью к столбу, надев ошейник.
— Посиди, успокойся, — буркнул один из стражей. — И без тебя проблем хватает.
— Мне нужно в город, — прорычал Карш и дернулся так, что цепи затрещали.
— В этом городе такое творится, что лучше сиди тут, мужик.
Карш смотрел на распахнутые ворота склада, через которые входили тхару. Кто-то сам, а кого-то затаскивали силой как и его. Прибывшие располагались по одному или группами. Недоуменно смотрели на прикованного биста в потрепанной грязной одежде, но не решались связываться с тем, на ком ошейник с треугольным цветком стражи. Карш служил ярким примером неповиновения и силы стражей. И желающих сесть рядом с ним на цепь поубавилось. Крики стихали, становясь ропотом возмущения. Кое-где плакали дети и фыркали гвары.