Цунк заплясал по бумаге, вырисовывая извилистую линию пути. Ворни отмечал ответвления и ставил кресты на нужных.
— Ты знаешь все дороги под Аббарром? — удивленно спросил Карш.
— Пока нет, но я работаю над этим.
Дорисовав, мальчишка закрыл книжку и провел пальцем по лучам звезды, улыбнувшись.
— Мы знали, что вы ходите под звездой.
— Мы? — нахмурился Карш, принимая карту.
Но Ворни проигнорировал вопрос, схватился худющими руками за люк и потянул. Караванщик спрятал карту, помог парнишке и заглянул в яму. Ещё одна Бездна, в которую он должен нырнуть. Запах нечистот ударил в нос и Карш поморщился.
— Вот держите, — Ворни протянул жестяную баночку.
Карш скрутил крышку, внутри оказалась мазь.
— Помажьте под носом, — Ворни покрутил пальцем у своего острого носа.
— Я даже не буду спрашивать, откуда у тебя столько талантов, — хмыкнул караванщик, щедро нанося мазь под нос. Морозный запах хвои и мяты напрочь вытеснил все прочие.
— Песчаного пса ловкость кормит и голова, — Ворни протянул фонарь и Карш привязал его к поясу. — Может, всё же обождете?
Карш покачал головой и начал спуск. В камень были вбиты металлические скобы, караванщик опускался все ниже и вот, когда его макушка сравнялась с полом, Ворни присел и прошептал:
— Идите прямо, Вэл Карш, и не сворачивайте на нижний ярус, — повторил мальчишка. — Говорят, скверна пробудилась и в корнях цветка.
Карш кивнул и задвинул над собой решетку.
Когда под ногами оказалась хлюпающее дно колодца, Карш снял с пояса фонарь и повернул вентиль. Огонёк вспыхнул и осветил уходящий в обе стороны тоннель. Правый вёл в город, им и отправился караванщик. Распугивая по пути крипкрапов и насекомых, он шёл все дальше, мысленно благодаря мальчишку за то, что не может прочувствовать весь букет запахов изнанки города.
Вот тоннель стал шире, русло нечистот струилось по центру, а каменные борта канавы были достаточно широки и сухи. Люки над головой попадались чаще, но все были слишком малы. Но каждый раз орхмантиру врывалась через эти крошечные надрезы в камне и сыпала песок.
— Кто ж тебя так прогневал, Золотоокая? — прошептал Карш, вслушиваясь в рёв стихии.
Впереди блеснула лестница. У ее основания намело целую горку песка. Замотав лицо куском тряпки, Карш полез вверх и, отодвинув люк, выглянул наружу. Тут же песок ударил в него и чуть не скинул обратно в колодец. Карш пригнулся и попытался выглянуть снова, в надежде выхватить взглядом хоть одно знакомое здание. Но, как и говорил Ворни, ничего не было видно. Очередной порыв и орхи впились в лицо, песчинки скребли кожу, разрывали стянувшиеся царапины и норовили выжечь глаза.
Карш спустился обратно в колодец и зарычал от злости. Даже если мальчишка не напутал в плане и тоннель действительно выведет его на поверхность в кварте приюта, то ему все равно придётся плутать в песчаной буре, как слепому котёнку.
Караванщик упрямо пошёл дальше, зачеркивая пройденные отрезки пути, пока не оказался у цели. Сколько времени он потерял? Сколько ещё потеряет? Вцепившись в скобы лестницы караванщик полез вверх, как упрямый моолонг, и, толкнув решетку, вывалился на поверхность.
Орхи плясали вокруг, песок обжигал и сбивал с ног. Карш плутал от дома к дому, ощупывая стены и ища ориентиры. Очередной порыв выбил из его рук фонарь и швырнул о камень. Дрогнув, огонёк погас.
В завываниях бури он слышал стоны и голоса, а иногда ему казалось, что видит силуэты. Он, пытался бежать за ними, но лишь орхи кусали его за протянутые руки.
Упав в очередной раз, он лежал дольше обычного. Пока не услышал голос Отца:
«Знаешь, Вариол, что отличает героя от простого тхару? Сколько б раз герой не падал, он каждый раз поднимается».
Вариол снова лежал на песке, как много лет тому назад, вот только теперь никто не протягивал ему руку помощи. Он сам был этой рукой. И опершись, Вариол Карш сын Дхару встал и выпрямился в полный рост. Воспалённые глаза налились жёлтым огнём и, сжав кулаки, он сделал шаг, а затем другой. И орхи отступили. Развеялись пылью и повисли в воздухе. Стих ветер и гул. Лишь впереди в песчаном тумане стоял детский силуэт. Кто-то кутался в одеяло.
— Сиола? — прошептал Карш, и крикнул громче. — Сиола!
Забыв об усталости и боле, Карш бежал к девочке, но никак не мог приблизиться к ней. Непостижимыми образом силуэт оставался все на том же расстоянии от него. И тут Карш запнулся и упал, а когда поднял взгляд, то морок Сиолы исчез.
Камень под руками караванщика был мягкий, как песок. И песок этот был черный. Карш уставился на свои руки. Зола и пепел.