Дети захихикали, выдернули мешочек из рук биста и побежали наверх, шлепая босыми пятками по лестнице.
— Зурри, стол накрыт. Проследи, чтобы все поужинали, получили конфеты и отправились спать, — крикнула Уна вдогонку.
— Слушаюсь, Мамауна, — донеслось еле слышно.
Карш ухватил девушку за талию и притянул к себе:
— Надеюсь, этим вечером самая красивая девушка Аббарра свободна?
— Боюсь, она будет крайне занята. Одним крайне привлекательным караванщиком.
— Это тебе, моя северянка, — колба с цветком холодила пальцы.
— Какая прелесть, — аллати выскользнула из объятий и восторженно посмотрела на белоснежный цветок. — Неужели силурийские лилии расцвели в самом сердце Мэй?
Не отрывая глаз от лепестков, Уна взяла Карша за руку, переплетая свои пальцы с его.
— Моя северная богиня краше любых цветов, — Карш заправил выбившийся локон за ухо девушки.
— Позже ты расскажешь мне эту историю. А пока обними меня крепче.
***
Все три кварты детских кроваток были пусты. Их одеяльца сложенные треугольниками как деревня шалашей выстроились в центре на полу. В каждом конвертике — по ребёнку, а в центре — синий бистеныш. Свет выключен. Ночь заглядывает в окно, и лишь тусклый свет лампы подсвечивает самоцветы сладостей. Истинное сокровище! Вот только никто из детей не только не пытался их забрать, не старался стать главным «делильщиком», ни один даже не смотрел на них. Хоть все рты и были полны слюней от предвкушения, но все головы были подняты к потолку и две дюжины глаз всматривались в темноту.
Сверху доносился смех, вздохи и скрип.
— А нам Мамауна не разрешает прыгхать на кровати, — с досадой сказал толстяк.
— Особенно вдвоём, — поддакнул малыш с кожей черной как ночь и маленькими круглыми ушками.
Скрип кровати усилился так, что с потолка на детей посыпалась пыль.
— Может это как та жидкость в зеленой бутылке? — неуверенно сказал Зурри. - Только для взрослых.
— Гхадкая гхадкость, — фыркнул толстяк. — Зхря я тогда тебя послухал...
— Зулли, тавай конфеты деить! — Поджала губки Сиола и посмотрела на синего биста огромными глазами.
Все дети мигом переключили внимание на разноцветные шарики сладостей и сосредоточились на более важных делах, чем скрип кровати и пыль с потолка.
***
— Вот теперь можно и истории твои послушать, — Гаруна откинулась на подушку.
— А наши разговоры не потревожат твоих воспитанников?
— Мы шепотом, — улыбнулась аллати, — Они не услышат.
— Как это безответственно оставлять малышей без присмотра, Вэлла Маан.
— Это всего лишь приют, существующий на пожертвования добрых граждан. — засмеялась Маан.
— Иногда мне кажется, что твоя башня это неучтенная копия башни Син, в которой что-то испортилось. Кстати! Закрой глаза.
Караванщик дотянулся до валяющейся у кровати одежды и вынул из кармана подарок.
— Открывай!
Ожерелье из крупных бусин туманного камня с крупной ракушкой посредине мерцало в свете свечей.
— Какая красота! Застегнёшь?
Уна повернулась спиной и подняла косу. Карш застегнул замочек и поцеловал шею аллати, вдыхая ее запах.
— В следующий раз я найду тебе сережки из туманника.
Уна развернулась. Белый камень с прожилками серебра сиял лунным светом на ее смуглой коже, выбившиеся пряди волос белым золотом падали на плечи, а переливы на ракушке мерцали золотом как огоньки свечей в глазах аллати. Карш наклонился, взял лицо девушки в ладони и поцеловал Маан.
И в этот момент он не думал о пустыне, мести и своих историях, все его мысли заполняло лишь желание обладать этой женщиной.
Глава 2. Вуаль Мэй
Но, как и большинство вещей в этом мире, слёзы тоже величина не бесконечная. Ашри шмыгнула носом, вытерла воротом туники глаза и тряхнула головой. Покончив со скорбью, элвинг опустила ноги на ковёр и ощутила мягкую прохладу.
— В Бездну, — прошептала она еле слышно себе под нос, стараясь не разбудить Зурри.
Легким, неслышным шагом она добралась до ширм и тенью скрылась за ними. В чёрном провале зеркала блеснули лишь тусклые лиловые искры глаз. Чуть слышно скрипнул кран и струйка воды звонко ударила в перламутр раковины.
— В Бездну всё! — прорычала Ашри, и плеснула полные ладони воды в лицо.
Руки сжали края раковины. От пальцев поползли ниточки света. Перламутр заиграл, переливаясь нежными оттенками волшебства. Полированная многими годами жемчужная оболочка из глубин океана радостно откликнулась на зов пламени. Зеркало подернулось рябью, и вот Ашри уже видела проносившихся мимо разноцветных рыбёшек, ярких, словно бабочки. Огромных и неведомых монстров и необычных полупрозрачных существ с длинными, похожими на листья папоротника, щупальцами. Пальцы элвинг до скрипа ногтей сжимались на перламутре, вгрызаясь в память, что хранил каждый его слой. И чем глубже проникала она в отпечатки океана, тем дальше отступала ее собственная боль. Пока не стала лишь шумом волн и легким покачиванием, скрежетом ножа и палящим солнцем.