Что если в ней, в Ашри, последняя во всем Тхару, алая искра? И последняя надежда возродить Алое пламя... Или последняя угроза. Управление временем и пространством. Вот в чем ее тлеющая сила.
Ашри открыла глаза. Мир был иным. Все вокруг приобрело свечение. Каждый предмет испускал волны. Красный ореол вокруг синей основы. Она видела самую суть мира. Протянув руку к покрывалу, Ашри коснулась сияния, и оно откликнулось, вливаясь в неё.
— С Вэллой Ашри все будет хорошо? — этот голос принадлежал Зурри, она чувствовала след его ладошек на краю покрывала. Они мокрые и горячие.
Ашри прошла по комнате, и каждое прикосновение давала ей частичку произошедшего. Кусочек памяти предметов, которые ухватили эмоции.
Память это отпечатки. Самые сильные эмоции и чувства, что впитываются как кровь в деревянные половицы.
Эта келья давно была пустой, или дух хранителя, что коротал в ней время был так спокоен, что эмоции покинули его. Комната изголодалась по жизни и жадно впитала ее при первом же случае. Теперь Ашри видела произошедшее отчётливо, так словно наблюдала за происходящим непосредственно.
Вот дверь открывается, и ее бездвижное тело вносит хранитель. Она не видит себя, но чувствует волнение пса. Его руки, горящее внутри легкое пламя, больше похожее на тлеющую искру. Ещё несколько силуэтов, они тоже полны эмоций. Их шаги застывают на полу, их дыхание отпечатывается в памяти комнаты. Нетакерти опирается на спинку стула и указывает на кровать. Она успокаивает Зурри. Хранительница касается лба Ашри. Привычной улыбки нет на ее лице. Она все-таки считывает ее? Или просто проверяет состояние. Пламя внутри хранительницы горит так сильно, что Ашри видит ее отчетливо. Она волнуется и злится.
Зурри плачет. Он не хочет уходить. Вот Ину кивает и Кмал Тар легким прикосновением обездвиживание ребёнка, усыпляет. Образ Зурри растворяется. Он больше не видим для кельи.
Ину. Пламя Белого Пса горит так же сильно, но языки его синие как азур. Зелёное пламя и синее разгораются. Они словно откликаются на зов друг друга. Кроме них в комнате нет никого, лишь отпечаток бесчувственного тела элвинг на кровати.
— Приведи ее в чувство и отправь в Дартау, — голос Ину подобен рычанию зверя.
— Бездна разорвёт ее на части в таком состоянии, — Нетакерти полна ярости, но не из-за судьбы Ашри.
— У этой элвинг девять жизней как у кошки, — скалится Ину. — И характер под стать твоему: упрямее еще поискать.
— Я не открою Врата, пока девчонка не восстановится. И ты хоть притащи в обитель всех своих Псов, твои щенки не удержат Западные Врата, если их верховный не смог удержать даже член в штанах.
Синее пламя взметнулось, но не коснулось зелёного.
— Нетакерти, не становись сварливой сукой. Если мне будет нужно, я сравняю твою Обитель с песком и развею по ветру.
— Обитель, что так любил твой Учитель? И даже если этот песок погребет твою сестру? — хранительница оскалилась.
— И твою подругу. Которую ты не остановила...
Зелёное пламя выгнулось кошкой, но синее даже не дрогнуло. Вместо этого Ину шагнул вплотную к хранительнице и рывком притянул к себе.
— Матерь пёсья! — присвистнула элвинг, вздёрнув брови. — Да тут у нас интриги, измены, сношения. Прям на столе при живом, хоть и беспамятном элвинге!
Ашри потёрла виски, отпуская память комнаты и моргая, пока мир снова не стал прежним. Окинув взглядом келью, она усмехнулась:
— Однако ж, — щеки и уши элвинг горели.
Хитро улыбнувшись, Ашри посмотрела на стол и закусила губу.
— Но при такой-то страсти, явно вам будет не до того, чтоб проверять своих «не узников». А раз так, стоит мне поближе познакомиться с любимым местечком Карпа. Тем более старик задолжал мне карту Бездны.
Ашри ещё попыталась считать память комнаты, но даже просмотренные фрагменты бледнели. А хранителя, что внёс ее тело, она и вовсе не видела. Она не хотела признаваться себе, но тайно надеялась, что под капюшоном и правда окажется Клыкарь. Ну не зря же он командир разведчиков и опытный следопыт!
Выглянув в коридор, она прокралась к ближайшей двери и прислушалась. За одной из них должен быть Зурри. Спящий малыш сейчас ее причина, следствие и алиби. Осторожно открыв дверь, Ашри заглянула в келью. Пусто. В следующей тоже никого живого, но чёрный оставленный балахон — именно то, что она и искала!
Облачившись и надвинув капюшон, Ашри довольно оскалилась. Отличная маскировка! Единственное, что ее может выдать — это приступ голода и урчание в животе, а в остальном... Подумаешь, уши торчат не вверх, а в стороны: может болезный с детства хранитель попался.