- Чего орешь? - на аббата недовольно уставились глазки-буравчики. - Ты меня разбудил.
- А? - от неожиданности аббат дернул поводья, Пумпер остановился столь резко, что Фрикко чуть не скувыркнулся наземь, чудом удержавшись в седле.
- Ты спать мне мешаешь, - раздраженно нахмурил кустистые брови незнакомец и люто зевнул во всю огромную пасть.
- Так утро давно уже, - наконец, пришел в себя аббат, - и никто тебе не виноват, что спишь так допоздна.
- Человек, ты находишься в моих владениях и не боишься злить меня? - рассердился тот.
- И почему это я должен тебя бояться? - хмыкнул аббат и начал расстегивать ворот рясы. - То, что ты местная нечисть, это я уже понял, но силу святого креста еще ни один умрун преодолеть не смог.
Аббат вытащил большой крест на цепочке и насмешливо помахал им перед собой: лучи восходящего солнца тускло блеснули на медной поверхности.
- А это мы еще посмотрим, - взвизгнула косматая нечисть и шустро исчезла средь ржаного поля, словно ее и не было там никогда.
- Во делаааа.., - покачал головой Фрикко и дернул поводья осла, направляя его на дорогу. Пумпер нехотя оторвался от основательно уже обглоданного куста смородины и понуро побрел по дороге.
Солнце постепенно поднималось, нагревая воздух все больше и больше. Аббат с Пумпером проехали уже основательное расстояние, а ржаные и гороховые поля все не кончались. Мими где-то отстала, но Фрико за нее не беспокоился - уж эта всегда нагонит.
- Уфф, припекает что-то, - пожаловался утомленный Фрикко Пумперу, утирая нечистым платком мокрый лоб. - Нужно искать, где холодок, а там уж и пообедаем, и отдохнем малость...
Пумпер согласно фыркнул, хлестнув хвостом по потным бокам - отгоняя жигалок. От усталости он уже не пытался украдкой подщипнуть сочной травки по обочине. Даже изжелта-медовогубые соцветия льнянок, сплошь облепленные жужжащими шмелями и мелким гнусом, не привлекали Пумпера. Аббат тоже ехал молча, все больше и больше хмурясь. Его карие глаза внимательно шарили по дороге и окрестным полям в надежде на какое-нибудь деревце. Или хотя бы куст. Лишь бы давал тень.
Тем временем полуденный воздух так раскалился, что даже полевые птицы смолкли, разомлев от жары. Венчики колокольчиков свернулись и поникли. Горько запахло полынью. Пумпер еле перебирал копытами, а аббат лишь сжимал иссохшие губы. Сильно хотелось пить. Голова кружилась до темноты в глазах. В ушах застучало.
Вдруг взгляд Фрикко наткнулся на давешний, объеденный Пумпером смородиновый куст, который должен был остаться далеко уже позади.
Аббат выругался.
Выходило, что полдня они с Пумпером ходят по кругу. И виновата в этом полевая нечисть.
- Что будем делать? - спросил Фрикко Пумпера, но тот лишь понуро опустил морду. Его бока тяжко ходили туда-сюда. Жигалки беспрепятственно ползали по влажной горячей шерсти - сил отмахиваться хвостом больше не было.
Аббат решительно соскочил с осла:
- Эй, умрун! - крикнул он и для верности швырнул в заросли ржи увесистый ком земли. - Выходи!
Ответа не последовало, но колосья шевельнулись, и аббат достал из дорожной сумки огниво:
- Ну, ладно, дело твое, - громко сказал он, не глядя на поле. - Не хочешь по-хорошему, сожгу к чертям все твои поля, терять мне всё равно нечего!
С этими словами Фрикко вырвал пучок спелых колосьев и чиркнул огнивом: язычки пламени принялись весело лизать сухую солому. Держа пылающий ржаной факел высоко над головой, аббат крикнул:
- Последний раз говорю - выходи, нечисть, или я бросаю!
Над колосьями показалась давнишняя нечисть:
- Не смей! - взвизгнул косматый умрун. - Уморю!
- Ха! - хмыкнул аббат, - перед тем, как ты меня уморишь, я спалю всю твою рожь к чертовой матери! И где ты жить будешь? Не думаю, что другие умруны пустят тебя на свои поля.
Выпад попал в цель и косматый задумался:
- Потуши, - уже более покладистым тоном сказал он.
- Потушу, - согласился аббат, - если ты мне пообещаешь не водить больше по кругу.
- Но ты же меня разбудил! - обиженно прошепелявила нечисть, подпрыгивая, - я же должен был тебя наказать.
- Разбудил, - кивнул аббат, - а теперь еще и сожгу это поле.
И видя, что умрун мнется, резко добавил:
- Отпускай скорее или я бросаю!
- Хорошо, хорошо, - поспешно залопотал лохматый, - туши!
- Поклянись! - не сдавался аббат.
Пришлось умруну поклясться.
Аббат мигом затушил солому, сел на Пумпера и тронул поводья. Появившаяся словно ниоткуда Мими равнодушно пристроилась рядом. И тут умрун подал голос вновь:
- Человек, так ты с Ищущей ходишь вместе?
- Что? - не понял аббат. - Это ты о Мими, что ли?
Лохматый пискнул что-то неразборчивое.
- Малышка путешествует со мной, - пожал плечами аббат.
- Помоги мне, человек, - вкрадчиво прошепелявил умрун. - Беда у меня.
- Вот еще, - скривился аббат, - полдня ты водил меня кругами на этом пекле, а теперь тебе помогать? Не смеши!
- Прошу тебя, - черные глазки-буравчики просительно уставились на аббата. - Вознагражу. Не пожалеешь.
- Не интересует, - отрезал аббат и решительно шарпнул поводья. Пумпер повернул морду и укоризненно посмотрел на Фрикко, не тронувшись, однако, с места. Аббат шарпнул вновь и сварливо проворчал. - И не смей меня обманывать. Увижу, что снова куражишься и кругами водишь - всё сожгу!
- Хочешь понимать язык зверей, человек? - затараторил умрун, - Разговаривать с птицами? Повелевать гадами и даже рыбами? Я расскажу тебе, где находится эта вещь, только помоги мне!
- Врешь, небось? - прищурился аббат, разом позабыв и об изнуряющей жаре и о предстоящей дороге.
- Клянусь Хозяином! - умрун выпрыгнул на дорогу, и аббат смог теперь его разглядеть: коренастый, кривоногий, вертлявый, он был весь покрыт жесткой рыжеватой шерсткой, только лицо было чистым. Абсолютно круглые антрацитовые глазки украшали по-коровьи длинные ресницы и косматые брови. Всклокоченная шапка волос отливала медом.
- Ладно, - после долгих колебаний, милостиво согласился аббат. - Чем помочь-то? Учти, если дело окажется трудным - помогать не буду!
- Нет-нет, - всплеснул коротенькими ладошками лохматый. - Дело совсем не трудное. Для тебя. Нужно, чтобы люди убрали мои поля. Всего-то. Скоро ведь рожь посыплется, горох давно перезрел. Беда прямо. Увидит Хозяин, что непорядок у меня - выгонит. А я без полей пропаду. Полевик я.
Аббат задумался: дело действительно было слишком легким, но сердце чуяло какой-то подвох.
- Ну, что, убрать поля поможем? - обратился Фрикко к своим спутникам и, не дожидаясь ответа, сообщил полевику. - Хорошо. Говори, чьи это поля и где тут ближайшая деревня?