Сам просвещенный маршал прославился жестами совсем иного свойства. Вот один из них, засвидетельствованный очевидцем Э. Готье в книге «Расследование событий в пещерах Дахра». В августе 1845 года Сент-Арно замуровал в этих пещерах 1500 местных жителей, среди которых было много женщин и детей. «Он сделал все возможное для того, — пишет Готье, — чтобы не ускользнула ни одна из его жертв. Никто не спускался в пещеры, никто… кроме меня. В секретном донесении я все изложил маршалу просто, без зловещей поэзии или красочных описаний».
Массовые избиения алжирцев не приносят желанного успеха. Народ остается непокоренным. Чтобы поставить колонизацию на прочную основу, террор сопровождается социально-экономическими мерами. Бюжо проводит колониальную политику под девизом «мечом и плугом». Всеми возможными способами он поощряет европейскую иммиграцию. За время его губернаторства число европейцев в Алжире увеличилось до 110 тысяч. В ноябре 1840 года объявляется о конфискации земель, принадлежащих арабам, которые ведут вооруженную борьбу против Франции. Затем издаются постановления, отчуждающие «незастроенные земли», владение которыми не удостоверено купчими бумагами. У племен же никогда таких бумаг не было, они владели землей по обычному праву. У арабов отнимают плодородные долины Митиджу, Бон и Оран, которые передаются европейским колонистам.
Маршал Бюжо заводит военные поселения. Чтобы закрепить солдат в Алжире, он предлагает выдать за них замуж проституток, вывезенных из Франции и наделенных приданым. В колонию направляются большие партии уголовников и безработных. Хозяйственное освоение Алжира происходит очень медленно. Земледелием занимается менее четверти европейских поселенцев. Большинство едет сюда в поисках легкой жизни, Европейцы живут замкнутой общиной, которая все еще не может служить колониальной власти для установления социального контроля над коренным населением страны.
Бюжо заимствует в своей «туземной политике» методы управления, принятые в государстве Абд-аль-Кадира. Он предлагает французским офицерам и чиновникам использовать местные обычаи и опираться на племенных шейхов, «надлежащим образом подкупленных». Бюжо расширяет власть Арабских бюро, образованных еще губернатором Клозелем и составляющих основу колониальной администрации. Современные французские авторы Коллет и Франсис Жансон пишут в книге «Алжир вне закона»: «Эти бюро прежде всего должны докладывать о жизни и настроениях племен; офицеры их обязаны контролировать вождей, вмешиваться во взаимоотношения между европейцами и мусульманами, заниматься пошлинами, руководить экспедициями, восстанавливать и развивать класс крестьянства, пытаться, наконец, заменить личной собственностью общинное землевладение племен, наиболее распространенное на равнинах. От офицеров Арабских бюро требовалось, следовательно, чтобы они были военными, администраторами, судьями, техническими советниками и сверх того психологами».
Требования, заведомо не осуществимые. Офицеры Арабских бюро исправно выполняли лишь две задачи: личное обогащение и продвижение по службе. «Место начальника даже самого маленького Арабского бюро, — говорит участник алжирской кампании Эркман-Шатриан, — это отличное место, особенно в отношении налогов. Любой младший лейтенант, которого вконец разорили карты, роскошь и дурные привычки, быстро покроет свои долги, если ему посчастливится получить назначение в одно из Арабских бюро».
Но даже если офицер одержим благими намерениями, ему не под силу претворить их в жизнь. У него нет ни опыта, ни знаний для того, чтобы стать хотя бы толковым администратором. Единственное, что остается ему, — это тешить свое тщеславие теми возможностями, которые дает абсолютная власть над «туземцами».
«Этому юноше, — пишет историк Эскер, — не имеющему никакого опыта, доверяют сразу же, без всякой подготовки судьбу многих тысяч арабов, людей ему чуждых, язык которых ему незнаком, чьи нравы ему неизвестны, о которых он ничего, кроме их имени, не знает… Я король, — говорит один из них, — я пользуюсь безграничной свободой, большие племена не признают никакой власти, кроме моей».
Сеть Арабских бюро, организованная Бюжо, и в последующие годы не вросла в социально-экономическую структуру Алжира, как то мыслилось маршалом. Это была скорей военно-политическая система контроля и подавления. Дело не менялось от того, что Бюжо, перенимая административное устройство государства Абд-аль-Кадира, стремился включить в него племенную знать: баш-ага, ага, каиды, шейхи были поставлены в положение колониальных чиновников, оплачиваемых французскими властями. Выбираемые обычно из вождей махзен, они просто продолжали выполнять ту службу, которую несли еще в период янычарского господства. Так же, как и в тот период, власть завоевателей не имела никаких социальных спаек с покоренным населением. Как и тогда, она проявлялась в отношениях с народом лишь через насилие и произвол, принявших теперь несравненно более жестокие и массовые формы.
«Пусть знают, — писал в середине XIX века один французский автор, — что в стране, принадлежащей Франции, проживает 2500 тысяч человек, которых судят без судов, которыми правят лейтенанты и капитаны, вершащие суд, не зная закона, руководящие земледелием, ничего в нем не понимая, управляющие финансами без моральной или материальной общественности, люди, которых взяли из полков и назначили на административную работу с тем, чтобы вернуть их в полк, как только они приобретут какой-то опыт».
Арабские бюро образовывали административный остов системы колониального грабежа и карательного террора, оформившейся благодаря методу Бюжо. Хотя эта система не «умиротворила» алжирский народ, она явилась действенной основой для расширения военной оккупации страны. Опираясь на нее, Бюжо удваивает свои усилия в борьбе против Абд-аль-Кадира. Маршал преисполнен решимости добиться «окончательного и бесповоротного подчинения Алжира». В мае 1843 года колониальные войска захватывают посты вдоль горной цепи Уарсениса, чтобы блокировать там берберские племена, поддерживающие эмира. Бюжо сажает своих солдат на верблюдов и преследует отряды Абд-аль-Кадира в Сахаре, недоступной в прошлом для французских войск. Колонизаторы пытаются установить контроль над кочевыми племенами бедуинов:
«Следует незаметно, но постоянно и неумолимо сжимать территории их кочевий и с помощью налогов сделать постепенно их существование столь мучительным, чтобы они, если хотят жить, оказались в один прекрасный день перед выбором: взбунтоваться или стать солдатами Франции».
К началу 1843 года, за исключением горной страны Кабилии и некоторых районов Сахары, в Алжире не осталось места, где не ступала бы нога французского солдата. Десятки племен добровольно или по принуждению выразили свою покорность. Тысячи алжирцев, устрашенные карательными экспедициями французов, бежали в соседние страны. Бюжо полагает, что алжирский народ, наконец, утратил способность к активному сопротивлению. На одном из банкетов он заявляет: «Я смело могу вас уверить, что всякая серьезная война закончена».
Оптимизм фаталиста
Абд-аль-Кадир думает совсем по-другому. Для него война продолжается. И очень скоро он дает французам почувствовать, что это вполне серьезная война. В начале 1843 года эмир подымает восстание в Уарсенисе. На равнину Митиджу выступает ополчение племени бени-мнад. В Даре против французов ведет боевые действия крупное племя бени-менасер. В центре Кабилии восстают племена себау. Весь Алжир к востоку от Милианы охвачен народной войной. Абд-аль-Кадир осаждает захваченный французами город Шершель. В течение нескольких недель эмир лишает колонизаторов почти всех плодов их завоеваний во внутренних районах страны.
Французам опять приходится начинать сначала. Бюжо делит свою армию на 18 колонн и направляет их против восставших племен. Абд-аль-Кадир, уклоняясь от крупных сражений, уходит на юго-запад Алжира. В мае 1843 года он появляется под Ораном, громит здесь французские посты и поселения колонистов и затем уводит свое войско в Сахару.
В Алжире складывается очень своеобразная обстановка. Все города и почти все крупные селения захвачены французами. В плодородных долинах множатся фермы колонистов. Основываются акционерные общества для эксплуатации природных богатств. Колониальные власти пытаются раскинуть по всей стране административную сеть Арабских бюро, подчинив ей племенных шейхов. Из одной области в другую беспрерывно курсируют колонны оккупационных войск. По всем признакам страна превращена в колонию. Но внутри нее и независимо от нее продолжает действовать государственная власть Абд-аль-Кадира. Его каиды собирают налоги, хотя и не так регулярно, как прежде. Его кади вершат суд, хотя далеко не везде. А главное, сохраняется военная организация эмира, которая остается жизнеспособной и массовой благодаря опоре на племенные ополчения, возникающие всюду, где появляются регулярные отряды его армии. В итоге большинство сельского населения поддерживает власть Абд-аль-Кадира, которая действует, не считаясь с колониальными властями.