В жизни эмира начинается тягостный период. Он не может смириться с поражением, но и не хочет возобновлять войну, заведомо обреченную на неудачу. Обстоятельства оказались сильней его. Но Абд-аль-Кадир все еще стремится найти выход. Он вновь посылает послов в различные государства, тщетно пытаясь получить иностранную поддержку. Он обдумывает возможность вывода всех алжирских мусульман в Аравию, но отбрасывает ее как явно неосуществимую. Одно время эмира захватывает идея о восстановлении древнего королевства со столицей в Тлемсене, некогда объединявшего сопредельные области Алжира и Марокко. Идея очень заманчива: племена в Восточном Марокко столь же глубоко почитают Абд-аль-Кадира, как и население Орании. Но для ее выполнения пришлось бы бороться и с французами и с марокканским султаном. Эмир, всегда трезво оценивающий обстановку, не решается на это.
Карта военных действий 1830–1849 гг.
Мучительно переживая безысходность своего положения, Абд-аль-Кадир не позволяет себе впасть в отчаяние. Как и прежде, он лично следит за поддержанием боеспособности своего двухтысячного войска и заботится о порядке в дейре. Он ведет обширную переписку с государственными деятелями в мусульманских странах. К его советам прибегают шейхи окрестных племен.
Многие часы Абд-аль-Кадир проводит в истовых молитвах, нередко впадая в экстатический транс. Французский авантюрист Леон Рош, долгое время подвизавшийся при эмире, описывает одну из таких молитв, которую он наблюдал в палатке Абд-аль-Кадира, притворившись спящим.
«Он стоял неподвижно, подняв руки над головой. Взгляд его прекрасных голубых глаз был направлен ввысь, его слегка приоткрытые губы, казалось, шептали молитву, но они оставались совершенно недвижны; он был в состоянии полной отрешенности. У меня было такое чувство, будто он в своем устремлении к небу отделился от земли…»
В каких мирах витает в эти часы дух эмира? И находит ли он там то, что ищет? Прозревает ли назначенный ему жребий? Как бы там ни было, но, возвращаясь из потусторонних блужданий, он вынужден в этом мире искать ответы на все вопросы. Только здесь можно действительно восстановить свои силы, укрепить уверенность, оживить надежду — все то, чего алчет сейчас душа Абд-аль-Кадира. Только здесь открываются тайны судьбы человеческой. Небо благосклонно лишь к тому, кому благоволит земля. В нескончаемой суете земного мира обретает человек свою долю. В Книгу судеб доля эта вписывается всегда задним числом.
Если духовным воспарениям эмира нет пределов, то на его мирские стремления наложены оковы исторической необходимости, которая в данном случае выражалась в неизбежном осуществлении колониальной миссии европейцев. Долгих пятнадцать лет — поистине героических лет! — самоотверженно и неотступно боролся он против чудовищной машины колониализма, с неотвратимостью стихийной силы, надвигавшейся на его родину. В такой борьбе рано или поздно наступает переломный момент, когда народ, обескровленный войной и лишенный внешней поддержки, истощает свои силы в борьбе с колонизаторами настолько, что оказывается не в состоянии продолжать битву за свободу. Тогда он на время смиряется со своей недоброй участью, чтобы уберечь свои жизненные основы от полного уничтожения, а затем, восстановив способность к сопротивлению, продолжить борьбу.
«Чаще всего речь здесь идет о драме, — пишет алжирский социолог Лашраф, — действие которой развивается непрерывно; о неустанной борьбе, которую нужно довести до конца не из-за показного героизма, а потому, что народ наделен такой энергией и такой большой жизнеспособностью, что он должен исчерпать все свои физические и моральные силы прежде чем покориться».
Абд-аль-Кадир не хотел верить, что роковой момент наступил. Слишком много жертв было принесено, чтобы смириться с поражением. Слишком пагубными, несправедливыми и унизительными были итоги войны, чтобы согласиться с их непреложностью. Сердце и разум эмира восставали против смирения перед участью побежденного. Птица на его шее рвалась вперед, к новым битвам, к победе. Вопреки всем обстоятельствам; наперекор течению событий, несмотря на все неудачи и злоключения.
«Я защищал свою веру, свою родину, свой очаг, — говорил эмир, — и я намеревался бороться до последних сил; мне всегда казалось, что я делаю слишком мало для торжества своего дела».
Между тем надо было на что-то решаться. Султан Абдаррахман предлагает эмиру простое и безопасное решение: распустить войско, отдаться в руки марокканских властей, с тем, чтобы впоследствии с их помощью перебраться в какой-либо из городов Аравии. Такой выход неприемлем для Абд-аль-Кадира. В нем не угасла еще надежда продолжить борьбу. Он убежден, что не все еще потеряно, что развитие событий еще изменится в желанном направлении.
«Ветры дуют не так, как хотят корабли», — философично утверждает старая арабская поговорка.
Султан Абдаррахман, опасавшийся Франции и встревоженный ростом влияния эмира в Марокко, повелевает своему войску уничтожить дейру Абд-аль-Кадира. В октябре 1847 года два крупных марокканских отряда, возглавляемых Эль-Ахмарой, каидом области Риф, и двоюродным братом султана Мулай-Хасаном, направляются к дейре. Эмир решает принять бой, хотя его войско намного уступает силе противника. Помогает военная хитрость. В одну из ночей Абд-аль-Кадир приказывает навьючить сухим хворостом несколько десятков верблюдов и быков. Невдалеке от марокканского лагеря Хворост поджигают и обезумевшее стадо гонят на палатки врага. Вслед за ним на переполошенный лагерь обрушивается конница эмира.
Марокканское войско было разгромлено. Захватив богатые трофеи, алжирцы вернулись в дейру.
Но эта победа лишь усилила опасность, нависшую над эмиром. Ему донесли, что разгневанный султан намерен двинуть на дейру всю свою армию. Абд-аль-Кадир попытался восстановить мирные отношения с султаном. Они ведь в конце концов единоверцы, которым угрожает один и тот же враг. Эмир ведь многие годы считал султана своим сюзереном. Давно ли Абдаррахман выражал свое восхищение борьбой эмира в защиту веры?
Абд-аль-Кадир пишет обо всем этом в послании марокканскому султану. Но кто возьмется доставить его по назначению? Риск велик: султан злопамятен и в гневе скор на расправу. Выполнить опасную миссию вызывается Бу Хамиди, ближайший соратник и личный друг Абд-аль-Кадира. Эмир долго не решается отправить посольство. Но дни бегут, огромная армия султана все ближе продвигается к дейре. Медлить больше нельзя. Абд-аль-Кадир, наконец, дает послам разрешение на отъезд. Возвратившись в дейру после проводов, эмир записывает стихи, навеянные мрачными предчувствиями:
Предчувствия не обманули эмира. По прибытии в столицу Марокко Бу Хамиди был схвачен стражей султана, закован в цепи и брошен в темницу. Впоследствии, по свидетельству современников, его отравили тюремщики.
Тем временем марокканское войско оттеснило алжирскую дейру к пограничной реке Мулуйе. 50-тысячной армии султана Абд-аль-Кадир мог противопоставить лишь две тысячи своих воинов, которые должны были охранять еще и несколько тысяч женщин и детей дейры. Но и при этом соотношении сил Абд-аль-Кадир предпринимает попытку одолеть противника. Во главе марокканского войска стоят два сына султана. Эмир пытается внезапным нападением захватить их в плен, чтобы затем принудить султана к заключению мира под угрозой лишения принцев жизни.