Однако Сиба на это обратил внимания ровным счётом никакого, все его мысли были заняты так не кстати затронутой темой. На самом деле страшного и постыдного в этой истории нет, правда мальчик считает, что оскорбление ему нанесли самое что ни на есть злостное, и за это нужно платить только кровью. То, что он не является родным сыном матери, он узнал сравнительно недавно, несколько лет тому назад, и то по счастливой или же наоборот, это как посмотреть, случайности. Одним вечером, возвращаясь из лесу впотьмах, и с каждым шагом чувствуя бегущий по спинке табун мурашек от одной только мысли, что его ждёт дома по возвращению, ушей мальчика коснулась беседа сидящих на лавочке старушек. Сначала он просто прошёл их, не обратив на них и их разговор внимания, однако как только он услышал знакомое имя, то сразу же остановился и прислушался.
Пробравшись к забору чьего-то дома, скорей всего бабы Дори и уперевшись спиной о него спиной, мальчик навострил уши.
- Бедная девочка.
- И не говори. То родители умерли, ато муж бросил, словно вещь какую, да и сынок чудит, играется.
- Не удивительно, она же тихоня, всегда ласковая и добрая, а мальчик...
- Да и муженёк как тряпкой был, так им и остался. И что она в нём нашла. Эх, молодёжь, романтику им подавай, цветочки да поцелуи.
- Будто ты была другой в их возрасте.
- А вот и была, или не помнишь, как я всем этим ухажерам отворот поворот давала.
- Каких ухажеров? Каких ухажеров? Один всего был, и то кривой какой-то. Нашлась тут охотница мужских сердец.
- Ты чего вякнула, коза старая. Какой один? У тебя глаза совсем поблекли. Что ты могла видеть, всё дома сидела да книжечки свои читала.
- Всяко лучше, чем юбкой перед парнями трясти. Всё равно никто не позарился.
- Ты... Ты.. Кошелка дряхлая!
- Мы ровесницы, Кудя. Или ты забыла? Может мне настоечки принести, мозги тебе встряхнуть?
- Ай, неси.
- Но всё равно другой он.
- Твоя правда.
- Кровь ведь не ихняя, потому и буйствует.
- Бедная девочка.
Сиба медленно переставлял ноги, качаясь из стороны в сторону, словно принявший на грудь аки пенёк мужичек. Он не торопился, табуна мурашек и грядущих неприятностей он не чувствовал. Ему было на всё плевать, на ждущую его дома мать, на лающую у его ног собаку, и даже на ластящегося к нему черного котенка, с которым он бывало любил играть. Сиба неторопливо шёл домой, смакуя и раздирая в клочки услышанную правду. Бессознательно поднявшись по крыльцу, мальчик медленно крутанул ручку двери и вошёл в тёмную прихожую.
В конце коридора на полу играло светлое пятно от горящей на кухне свечи. Он шёл на этот свет и пытался впитать его, поглотить, уничтожить, чтобы всё погрузилось во мрак. На кухне за столом сидела мама, поклевывая носиком и сопя в потолок. От скрипнувшей половицы она дёрнулась и проснулась и затем сразу же сфокусировала взгляд на сгорбившемся сыне. Юя уже собралась начать его отчитывать, как её слух уловил тихий, потерянный голос, голос её сына:
- Это... правда? Я не твой сын?
Женщину словно бы ударили пыльным мешком. Она смотрела на своего потерянного сына и пыталась собрать вдруг разбежавшиеся в разные стороны мысли.
- О чём ты? Конечно ты мой сын. - попыталась улыбнуться Юя. Но как-то несмело.
- Тогда... Почему они говорят, что я не твой сын. - всё ещё не поднимая головы спросил мальчик. Плечи его начали мелко подрагивать.
- Кто они?
- Это... так важно? - мальчика начало трясти, в то время как женщина кусала свои губы и пытались найти слова. Но их не находила. Она посмотрела на своего сына, встрепенулась и быстро подошла к нему, чтобы в конце концов заключить его в объятия. Мальчик дёрнулся и заплакал. Слезы стекали по его щекам, попадая в рот и огорчая язык. Юя почувствовала как мокрое личико упрямо уткнулось ей в грудь, словно бы тем самы показывая, что мол - Моё. Женщина не могла не улыбнуться.
- Ты мой сын, что бы там кто ни говорил. Пускай я тебя и не родила, но воспитала тебя я. Ты мой ребёнок, которого я люблю всем своим сердцем и душою.
- Мама! - разревелся пуще прежнего сын. - Я тебя тоже люблю. Только не бросай меня.
- Дурачок. О чем ты говоришь? - пожурила своего сына Юя, вжимая того в себя, словно бы пытаясь уберечь от всех невзгод и злословий. - Я тебя никогда не оставлю, слышишь!
- Да... - пробурчал Сиба, утопая в маминой груди.
Весь вечер и часть ночи они просидели обнявшись, разговаривая и открывая друг другу свои секреты и страхи. После этого их узы стали только крепче, а и без того высокое доверие остановилось на недосягаемой высоте. Однако в будущем мальчику ещё не раз придётся столкнуться со злословием, ведь в тот вечер не один он грел уши у забора.