Язык памятника уже не чистый геез. Автор не только употребляет много амхарских слов, большею частью терминов, уже иногда вышедших теперь из употребления, а потому не находимых в словарях, но и пользуется нередко амхарской конструкцией, что делает текст местами трудным для уразумения. Амхарские термины, относящиеся до абиссинского государственного, придворного и военного быта, а также названия одежд, яств я т. п. большею частью оставлены без перевода.
Перевод сделан по изданиям Perruchon: Les Chroniques de Zar'a Yaeqob et de Ba'eda Maryam, rois d'Ethiopie de 1434 a 1478[58] & Histoire d'Eskender, d'Amda-Seyon II et de Na'od, rois d'Ethiopie.[59] Труды эти далеки от совершенства и в издании текста и в переводе. Автор пользовался только двумя рукописями для историй Зара Якоба и Баэда Марьяма — № 821 Брит. музея и № 143 Парижской национальной библиотеки; он не имел под руками не только франкфуртской рукописи Рюппеля и тогда еще недоступной рукописи собрания д'Аббади, но и оксфордской рукописи № 29, которую сам называет лучшею и которою в копии Перейры он пользовался при издании истории Александра и Наода, причем, как и в других своих изданиях, вносил в текст далеко не всегда лучшие чтения. Недоступность для автора собрания д'Аббади особенно прискорбна потому, что в рукописи № 118 этого собрания история царя Наода, судя по количеству отведенных на нее листов, вероятно изложена более подробно, чем в других, где нет ни слова даже об удачной войне этого государя с мусульманами, о которой говорят и Bruce и арабские источники. Заслугой Perruchon, впервые, хотя и несовершенно сделавшего доступным для науки наш памятник, следует признать приведение в порядок перетасованного текста истории Александра и попавшего не на место конца первой части истории Баэда Марьяма, а также напечатание тогда еще неизданной главы из труда португальца Альмейды, посвященной царствованию Зара Якоба и основанной не только на нашей хронике, но и на устных рассказах, характеризующих отношение к памяти этого грозного царя, которого многие сравнивали с Нероном через полтораста лет после его смерти. Достойна призвания также попытка Perruchon установить хронологию царствований на основании издаваемого им произведения.
После Альмейды памятником пользовался Bruce, изложивший его с присоединением, как и в других случаях, собственных домыслов и соображений, а также некоторых фактов, почерпнутых из других источников. Затем следует упомянуть почтенный труд Дильмана: Ueber die Regierung, insbesondere die Kirchenordnung des Konigs Zar'a Jacob,[60] в котором он дал сжатый перевод не только истории Зара Якоба, но и его знаменитой "Книги света", до сих пор еще не изданной, а также ряд выдержек из текстов. Ряд житий святых и документов являются весьма существенным дополнением и освещением материала, сообщаемого нашими текстами. Так, житие Такла Хаварьята представляет ценный комментарий к повествованию о борьбе Зара Якоба с пережитками язычества и суеверий,[61] а также с иудействующими; житие Маба Сиона,[62] Бецу Амлака — о введении ежемесячных праздников; это же житие Бецу Амлака,[63] особенно же житие Ионы Дехуханского[64] об отношении к евстафианам, а также о неудачной экспедиции против Адаля при Александре и т.п. О стефанитах повествует житие представителя этой секты Абакеразуна,[65] единственный из дошедших до нас памятников стефанистской литературы.
61
См. нашу работу «Некоторые жития абиссинских святых». Визант. временник, XIII (1906), 329. Изд. Conti Rossini в Corpus Scriptorum Christ. Oriental. Aethiop., XXIV, 1910.