– Убить должны были Лену, – произнес женский голос.
Таня? Оксана? Марина?
– Может, сорвалось? – тихо ответил мужской.
– Но это нелогично! – возразила женщина.
– Когда речь идет о таких бабках, логика роли не играет, – отозвался мужчина.
Сердце дернулось и застряло где-то в горле: что, если в ванной убийцы? Вдруг здесь целая банда – это заказчики, но есть еще и исполнитель?
Я отступила назад, развернулась, чтобы осторожно спуститься, но тут в моей комнате раздался страшный грохот. Я замерла в идиотской неестественной позе: колени полусогнуты, руки прижаты к голове. Из ванной выскочили Гриша с Оксаной.
– Это что, война? – закричала она.
– Машка, ты что натворила? – бросился ко мне Гриша.
– Ничего… – промямлила я, выпрямляясь и стараясь придать лицу естественное выражение.
Мы зашли в комнату и увидели, что телевизор, который стоял у окна, упал – створка распахнулась и опрокинула ящик.
– Сквозняк, – подытожил Гриша.
– Что у вас тут происходит? – заорал участковый.
Он ворвался в комнату в грязных сапогах, оставив следы на красивом светлом ковре, но даже не извинился. Мы сбивчиво пояснили ему ситуацию с телевизором – казалось, он очень не хотел нам верить и видел в этом случае злой умысел. Наконец Оксана чуть ли не силой выставила его за дверь и с таинственным видом села слева от меня. Гриша разместился справа.
– Слушай… – неуверенно начала она. – Тебя ничего не смущает?
Я удивилась:
– Вообще-то, меня все смущает. Сколько живу, никак не могу привыкнуть к трупам в стенном шкафу.
Ирония, возможно, была не к месту, но я ведь все еще считала Гришу с Оксаной убийцами.
– Почему убили Леньчика? – настаивала Оксана.
– Ты меня спрашиваешь? – я всплеснула руками.
– Ты никогда не видела Леньчика, мы никогда не видели Леньчика, никто, кроме Лены, не был знаком с Леньчиком, но ей-то зачем его убивать? – бубнила Оксана. – Что он такого сделал, чтобы Лене срочно понадобилось его прикончить? Хотя она, конечно, могла бы, но вот зачем?..
– А почему это она могла бы? – заинтересовалась я.
– Ну, это я, конечно, только предполагаю, все-таки у нее муж был бандит, – Оксана пожала плечами.
– А ты откуда знаешь? – насторожилась я.
– Костя рассказал, – сообщил Гриша. – Он ее знает уже лет пять. Мужа братва завалила, а Лена около года отсиживалась в Европе. В подвале ее салона нашли целый склад боеприпасов – она об этом даже не знала, только после обыска все вскрылось.
– Так и не знала? – не поверила я.
– Со слов Костика, – Гриша развел руками.
– Н-да… – задумалась я и поднялась с места. – Подождите.
Я ночевала в комнате Марины – в лучшей спальне после хозяйской. Здесь была личная ванная с туалетом, куда я и отправилась за жидкостью для контактных линз – от переживаний глаза совершенно пересохли. Плотная, непрозрачная шторка была задернута. Я нахмурилась – не люблю, когда маленькие помещения становятся еще меньше, – распахнула занавеску и через секунду выскочила в комнату. Наверное, вид у меня был еще тот – Гриша с Оксаной бросились в ванную, а через несколько минут весь дом стоял на ушах.
Тело Тани лежало в ванне – бледное, скрюченное, с пробоиной в голове. Девушка была одета и обута – то есть мыться у меня, вернее, у Марины, не собиралась. Это было все, что я успела заметить, перед тем как меня стошнило в общем туалете, где я потом заперлась и отказывалась выходить, несмотря на призывы милиционеров. Мне казалось, что здесь, в ванной, безопасно: окна нет, дверь крепкая – лучше уж здесь посидеть, пока все не закончится. Это же не может длиться вечно? Или может?..
– Маш, я понимаю, тебе сейчас тяжело, но открой на хрен эту долбаную дверь, а то мы здесь точно все рехнемся и переубиваем друг друга, – стонал за стеной Леша.
И тут во мне что-то сломалось. Я отперла замок и, рыдая, бросилась ему на шею.
Дальше был кошмар. Нас всех отвезли в отделение, долго там мучили, но потом все-таки отправили обратно под присмотром участкового, который должен был следить, чтобы мы не сбежали. Я оказалась самой слабой: добравшись до дома, просто рухнула в гостиной и заснула – сил моих больше не было жить на этом свете. Проснулась в темноте и тишине – все разошлись, а мне, как назло, захотелось с кем-нибудь поговорить. Хоть с кем-нибудь. Я подошла к телефону и уткнулась взглядом в свою записную книжку. Ура! Вчера мы заказывали суши – я звонила в любимый японский ресторан и, к счастью, не убрала книжку в сумку, которая была наверху, а уж туда я бы ни за что не пошла.
Л. Мне нужна Светочка Левитина – самый разговорчивый человек на свете. Леньчик. Что за Леньчик? Какой Леньчик? Откуда у меня телефон Леньчика – домашний, рабочий и мобильный? Лаура… Леонтьев… Лара… Боже, кто все эти люди? Я сошла с ума? Не узнаю своих знакомых?
Я принялась листать книжку. Никого не знаю. Никого! Наконец догадалась открыть первую страницу. Константин Андреевич Троицкий. В экстренном случае обращайтесь… Какой такой Константин? Костя! Это его книжка! Такая же, как у меня! Но, извините, откуда у него телефон Леньчика? И не один, а целых три? Может, он записал его вчера? Нет! После Леньчика еще пять или шесть телефонов… Что за дела?
– Проснулась? – поинтересовался низкий голос.
Я вздрогнула и выронила книжку. Стук сердца оглушал – даже уши заложило, но, к счастью, это была Марина.
– Да, – кивнула я. – Очнулась после тревожного забытья.
Марина вошла на кухню, вынула из шкафа бутылку виски и предложила:
– Будешь?
Я согласилась, Марина налила мне и себе щедрую порцию напитка, села в кресло напротив моего дивана и заявила:
– Страшные вещи происходят в этом доме.
– Да уж… – согласилась я. – А ты видела этого Леньчика… живым?
– Видела, – кивнула Марина. – Редкостный придурок. Прости господи, царствие ему небесное, – поспешно добавила она. – Не могу привыкнуть к мысли, что он умер.
– А как он здесь появился? – любопытствовала я.
– Да непонятно как… – Марина хлебнула виски. – Я так и не поняла, с кем он пришел. Была компания, а потом как-то образовался Леньчик. Ну, ты понимаешь, здесь всегда столько народу… Не пойми кто. Извини, конечно, это я не о тебе…
– Да ладно, – отмахнулась я. – Мы же знакомы пятнадцать минут, не считая ментовки. А у вас, кстати, всегда такой бедлам?
– В общем, да, – подтвердила Марина. – С тех пор как Сережа умер. Мне иногда кажется, что Ленка не в себе – она как будто не может оставаться одна. Всегда толпа. И никто долго не задерживается – как в кабак приезжают, уезжают. Ни минуты покоя…
– А нельзя знакомым позвонить, узнать, откуда Леньчик взялся?
– Да из всех знакомых был только Антон, а он понятия не имеет, – с досадой ответила Марина. – Притащили толпу из Б-2, вот и поди разберись…
– А Костя был?
– Костя? – удивилась Марина. – Вроде нет. Точно не был. А что?
– Просто так, – я пожала плечами. – Он ведь единственный… друг семьи. Ну, кто давно знает Лену.
– Это да, – кивнула Марина. – Ладно, я спать пошла.
Марина ушла, а я, обессиленная и мрачная, выключила свет в наивной уверенности, что снова забудусь тяжелым, жарким сном с черно-белыми сновидениями. Но так как я все-таки нормальный человек, а не монстр со стальными нервами, то мне, разумеется, стали мерещиться призраки. С полчаса я вздрагивала от всех шорохов, которых в загородном доме, к несчастью, навалом, а потом приняла решение сбежать. А что? Зачем на нас всех целый час орал этот придурок-следователь и обещал каждого посадить в камеру на весь период следствия, если мы завтра днем не организуемся и не дадим внятные показания? Это же превышение полномочий, за которое можно ой как получить по голове от какого-нибудь Международного комитета по правам человека! Я вообще, как журналист, такой хай подниму, что все эти Дракулы в погонах сильно пожалеют… «Два убийства, – прошептал гаденький голос. – Два убийства за день».