Прижатая к полу большим тяжелым телом, Камила попыталась выбраться. Когда Миско не пошевелился, она обвила ногами его талию и попыталась оттолкнуть, выгибаясь под ним и тщетно толкаясь. Он был неподвижен.
Разве что…
Стоп.
Это ведь…
Камила округлила глаза от ощущения чего-то очень большого и очень твердого, упершегося во внутреннюю сторону ее бедра. Уверенная, что поняла неправильно, она немного поерзала, и Миско рыкнул от скольжения ее тела под ним. Он тяжело вздохнул, словно от боли, и в панике посмотрел на Камилу. Миско покраснел, отчего его ресницы казались еще светлее, а глаза стали бледнее, цвета моря.
Смутившись, он слез с Камилы. Миско быстро встал и, тяжело дыша, отвернулся от нее, немного понурив плечи. Приподнявшись на локтях, она наблюдала за ним с интересом и беспокойством. Он казался сбитым с толку своей реакцией на нее. Камила ничего не могла понять. Она знала множество мужчин и женщин, имевших близкие — очень близкие — отношения с киборгами. С такой внешностью Миско наверняка мог выбрать любую женщину или даже мужчину, какого бы ни пожелал. Разве нет?
— Приношу свои извинения, — сказал он, так и не повернувшись к Камиле лицом. — Я не знаю, почему моя физиология… — прерывисто вдохнув, Миско все же повернулся. — До моего возвращения ты останешься в этой каюте.
— Ни единого шанса, суперсолдат, — фыркнула она.
— Похоже, ты не оставила мне выбора, — вздохнул Миско, наконец-то поняв, что из Камилы не выйдет послушной заложницы.
Он схватил ее и поднял, согнув свои мощные руки. В попытках освободиться она толкала его в грудь, но он взглядом сказал ей, что устал играть по правилам. Камила дерзко посмотрела в ответ, бросая вызов попробовать обойтись с ней грубо. Когда Миско швырнул ее на кровать и навис над ней, она попыталась ударить его обеими ногами. Он оттолкнул их, одной рукой придавив Камилу к постели. Как бы она ни вырывалась, Миско не сдвинулся с места.
Выхватив из аптечки моток бинтов, он умело связал ее запястья, которые примотал к резному изголовью. Внезапно Камила очень пожалела о своем выборе мебельного гарнитура. Согласись она на мягкое изголовье, никто не смог бы ее к нему привязать.
— Чем сильнее ты натягиваешь узлы, тем крепче они затягиваются, — предупредил Миско. — Если натянешь слишком сильно, перекроешь кровоток в пальцах.
— Я твоя заложница! Ты не причинишь мне боли!
— Если нам придется ампутировать тебе руки, я дам твоему отцу скидку, — холодно предложил он.
— Скотина!
— Паршивка! — Миско снова отбился от ее ног, с которыми повторил процедуру, связав их между собой в лодыжках и прикрепив к изножью кровати.
— Я тебя ненавижу! — злобно посмотрела на него Камила, став во всех смыслах его пленницей.
— Не сомневаюсь, что к концу нашего путешествия это чувство будет взаимным, — холодно ответил Миско и, спустившись с кровати, посмотрел на Камилу. — Я вернусь. Пока что отдохни. Если будешь хорошо себя вести, я тебя накормлю.
— Ничего себе! Да ты настоящий гуманист!
Проигнорировав ехидное замечание, он развернулся и оставил ее в каюте. Когда за ним закрылась дверь, Камила выплюнула череду оскорблений, не сомневаясь, что его обостренный слух уловит их все до последнего. Миско не вернулся, даже чтобы отчитать ее, и она откинулась на подушки.
«И что, черт возьми, мне теперь делать?»
Опьянение и адреналин брали свое. Почувствовав сонливость, Камила решила, что немного отдыха и впрямь не помешает. Совсем чуть-чуть. Чтобы восстановить силы к возвращению Миско.
Если бы ей приснилось, что могло случиться, поцелуй она его там, на полу вместо того, чтобы драться, что ж, это будет ее маленький секрет.
Глава 5
«Что со мной не так?» — поморщился Миско, выбегая из каюты Камилы.
В своем разуме он боролся с физической реакцией, вызванной тесной близостью ее соблазнительного тела. Пристыженный тем, как чуть не набросился на нее на полу, Миско поклялся себе больше не приближаться к ней. Камила была его заложницей, а не секс-рабыней! Он должен был относиться к ней уважительно.
Миско сердито покосился на свой предательский член, который до сих пор оставался полутвердым и болел. Миско неловко переступил с ноги на ногу, стараясь не обращать внимания на тяжесть в яйцах. У него по-прежнему учащенно билось сердце, и жар в животе вызывал сомнения. Какого черта творилось? Почему тело выбрало именно этот момент, чтобы предать своего хозяина?