– Откуда бы взяться у меня внучке? – Ярн еще не принял новость всерьез и предполагал, что это просто недоразумение, потому что разыгрывать его эта женщина не станет.
– Ты лучше с ней сам потолкуй, бирюк. Смотрел бы хотя бы изредка сообщения, все бы уже давно знал. Давай, долдон, иди, знакомься со своей внучкой.
Внучка сидела в кабине, опустив на глаза визоры. Что-то смотрела в записи – сетки-то здесь не было. Вернее, тарелку, что хватала стационар, Ярн держал выключенной, а низкие орбитальники над крутыми стенами ущелья показывались редко и ненадолго. То есть связь получалась только случайная, да и то неустойчивая. Это, понятно, если пользоваться обычной бытовой аппаратурой, что нынешняя молодежь обычно и делала. Она принимала удобства большого мира как данность и пользовалась ими так, что завидно было.
Когда Ярн открыл дверь кабины, девочка повернула голову и посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Хотя… скорее, это было презрение, но не подчеркнутое, а привычное. Так смотрят на оплошавшую прислугу. На вид лет двенадцать, худосочная и не особенно симпатичная. Удлиненное лицо, невыразительные, чуть водянистые глаза. Не вырастет из нее красавицы.
– Бьярн Матвеевич Коноплемянников?
– Да.
– Аделаида Ланская, ваша внучка. – Девочка вдруг словно сдулась и напряженным голосом отчеканила явно заранее заготовленную фразу: – Если вы не примете меня под свою опеку, я попаду в сиротский приют, поскольку родители мои осуждены, а других родственников органы по контролю над опекой несовершеннолетних не могут или разыскать, или признать дееспособными.
Вот это ребенок! Надо же, как формулирует!
– Идем в дом, Делла. – Ярн был даже слегка заинтригован. – Подключимся к тарелке и посмотрим документы.
Все вещи новоявленной внучки умещались в одном средних размеров рюкзаке. Доставленную провизию Ярн вместе с Ягой перенес в балок.
– Все в двойном количестве, – ответила Яга на его вопрошающий взгляд.
Понятно, она уже смотрела бумаги и знала, чем все закончится. То есть в его реакции эта женщина была уверена на все сто. Ну да, давненько знакомы.
Щелчок тумблером, и старинное табло на стене доложило о готовности к работе. При его виде девчонка не выказала удивления. Возникло ощущение, что с подобными музейными экспонатами она раньше работала. Быстро и точно вывела изображения метрических записей, из которых следовало, что более тридцати лет тому назад Галина Алексеевна Рыбакова произвела на свет ребенка женского пола, отцом которого назвала его, Ярна. И небезосновательно, надо сказать. Именно она учила его, четырнадцатилетнего, как надо обращаться с женщинами. Экспедиция хорошо отметила завершение «поля», и перед возвращением народ расслабился на всю катушку.
Вот тогда-то, когда мужики попадали лицами в тарелки, тетя Галя и обратила свой неверный взор на малолетнего рабочего, который весь сезон был самым главным по вопросу «подай-принеси», а сейчас пытался маленько прибраться среди наступившего разорения. Кстати – хорошо ведь научила. А потом они больше никогда не встречались. Непонятно почему, но эта женщина сохранила ребенка, зато понятно, почему ничего не сообщила Ярну – он ведь по возрасту вполне ей в сыновья годился.
– Бабушка Галя погибла в экспедиции под грязевым потоком во время ливня, – безучастным голосом пояснила Делла. Однако какая-то нотка сквозь эту невыразительность прорезалась.
«Девчонка тщательно контролирует себя, – подумал Ярн. – Однако мала еще, не получается это у нее. Но попытка засчитана».
Информация о родителях внученьки оказалась грустной. Наркоторговцы, причем мелкие, каких презрительно зовут пушерами. То есть на дозу и более-менее обеспеченную жизнь зарабатывали, но великих капиталов не скопили. Когда попались – все пошло под конфискацию. Естественно – ребенок в такой ситуации вряд ли избежит приюта, но эта малявка, а ей было действительно всего двенадцать, сумела вывернуться, разыскать его, добраться до Прерии и даже очаровать Ягу.
Ярн связался с Юриком. Вообще-то, он именовался Соломоном Пантелеймоновичем Засецким, но чуть ли не с детства был юристом, так что в дружеском кругу старожилов Прерии все называли его только этим прозвищем, целиком и полностью отражавшим профессию. Не подвел, старый крючкотвор, быстро по своим каналам проверил, что к чему, раскопал и следы счета бабушки Гали, которым внученька пользовалась с момента ее гибели, – там еще прилично денежек оставалось. Так что понятно, как эта несовершеннолетняя оплатила билет и себе, и следовавшему с ней взрослому, а то бы на борт рейсовика ей ни за что не попасть. Разумное, целеустремленное юное существо по-прежнему старательно сохраняло беспристрастное выражение лица и не раскрывало рта, если могло этого избежать.