Ничто не заставит Ганнибала отступить от выполнения возложенных на него обязанностей. Несмотря на нескончаемые конфликты с начальством и городской знатью, ему все же удалось привести в подобающий вид крепостные укрепления и, что было особенно важно, дозорные башни, которые давали возможность вести наблюдение за вражеским флотом. Он посылал регулярные донесения в Тайную экспедицию Сената. Так, например, 18 июня Сенат заслушал рапорт о «видимых в море швецких кораблях» с приложенной к нему копией допроса прибывшего того же числа в ревельскую гавань на любекском галиоте шкипера о том, «сколко в Любеке и в Гамбурге с весны навербовано солдат и рекрут в швецкую армию и что в ту армию хлеб достают из Курляндии, городов Либау, Виндау и из волнаго города Данцига и разных прусских городов»{143}. Ганнибал докладывал и об обнаруженных шведских резидентах и их пособниках.
Благодаря его донесениям Военная коллегия всегда была в курсе событий на Балтике. Именно через Ганнибала Адмиралтейская коллегия поддерживала связь с командующим эскадрой Балтийского флота вице-адмиралом Мишуковым.
В это время русские части одерживают решающую победу над шведами. Почти не встречая сопротивления, пехотные части во главе с фельдмаршалом Ласси, без поддержки с моря, занимают большую часть Финляндии. Занят Гельсингфорс, финская столица Або также отрезана русскими войсками. В такой ситуации шведскому правительству не оставалось ничего иного, как предложить начать мирные переговоры. Переговоры продлятся почти год и завершатся лишь 16 июля 1743 года подписанием в Або мирного договора.
Но мы забежали несколько вперед.
В октябре 1742 года в Ревель возвращается законный губернатор Эстляндии. Он выслушивает доклады о том, что же натворил заместитель за время его отсутствия. Порядки, заведенные Ганнибалом, не радуют его. И снова начинаются трения и конфликты между этими людьми, невзлюбившими друг друга с первых дней совместной деятельности.
И вот очередное письмо Ганнибала И. А. Черкасову:
Милостивый Государь мой и древний патрон Иван Антонович!
Вашему превосходителству Милостивому Государю моему в покорности через сие доношу: сего октября 1 дня господин генерал Эстляндии губернатор и кавалер граф Левендаль в Ревель сюда из Гельсинфорса водою прибыл и 2 числа ордером ко мне предложил, что по высочайшей от Ея Императорского Величества апробации определено ему быть в Эстляндии при губернском правлении и над стоящими в Эстляндии полками полевыми и гарнизонными команду иметь, и для того о состоянии моей команды о гарнизонных полках репортовать, и что до резолюции касатца будет, к нему представлять; и в силе того ордера 3 числа по полуночи в девятом часу пришел я к нему по команде, яко к главному командиру, репортовать о состоянии команды моей о ревелском гарнизоне, и со мною при том же случае тогда были штаб- и обер-офицеры; и как пришел я в дом его, то, не впуская меня в переднюю палату, отказали: якобы его, губернатора, нет дома; то я, не видя его, губернатора, возвратился; и того ж часу пришел ко мне в квартиру с ним, губернатором, прибывший из Финляндии капитан и для свидетелства присланы при том ревелскаго гарнизона полковник Луцевин, подполковник фон Руден, при которых и объявил мне оной капитан, что прислан он от губернатора и сказал приказом его, чтоб я к нему впред не ходил, понеже он, губернатор, со мною быть на одной команде не желает, а чего ради оной губернатор не хочет меня иметь в своей команде, того он мне не объявил.
…А ныне как уже по Ея Императорского Величества имянному указу пожалован генерал-майором и в Ревель обер-комендантом, то ему наипаче учинилось противно и более злобы на меня возымел, а я по принятии команды в Ревеле ему противности никакой не чинил, а исполнял по силе указов так, как верному Ея Императорского Величества рабу надлежит по рабской моей верной должности; точия разве в том злобу имеет, что по отбытии его из Ревеля я усмотря некоторые учрежденные им не малые излишние расходы от гарнизону солдатам как при губернии, так по уезде и в прочих местах, которые из них по представлению моему Госуд. военное колегии и по апробации Высокоправящего Сената по присланному из оной Военной колегии указу в небытность его убавлены, а в других его прихотных поступках напред сего к Вашему Превосходителству при моем покорнейшем писании минувшего июля 29 дня представлены пунктами, в чем ныне Вашему Превосходителству вынужден донести и покорнейше прошу, дабы и от таких его, губернатора, нападков и вымышленной напрасной злобы Вашего Превосходителства милостию был защищен, и какие на меня от него, губернатора, будут приношения напрасные — охранен!..