Абрам всеми силами души ненавидел насилие и бесстыдство. Пределов не было его возмущению, когда он увидел, что солдат вверенного ему гарнизона используют для личных нужд местные чины, что тех же солдат по милости тех же чинов оставили без дров зимой. Он всегда, как мог, боролся со злоупотреблениями всякого рода… Мог ли он спокойно взирать, когда хозяин бил раба? И если в соседних имениях он, естественно, не мог установить свои порядки, то в Раголе и Карьякуле все должно было происходить только так, как хотел он.
Ганнибал, наверное, на словах ясно объяснил фон Тирену свои воззрения на этот счет. Кроме того, в договор был внесен пункт под номером три, который гласит буквально следующее:
«Арендатору не разрешается увеличивать повинности крестьян, он должен придерживаться установленных норм барщины; за все прежние споры и провинности с крестьян не взыскивать. Если на крестьян будут наложены не предусмотренные нормами повинности или если их будут подвергать порке или иным каким способом притеснять, то настоящий договор аннулируется».
Однако фон Тирен решил пренебречь условиями договора. Стремясь получить максимальную выгоду от имения, он отдавал своих работников в страду внаём соседям, не снижая при этом норм барщины, сдавал соседям в аренду крестьянские выпасы и покосы. Деньги, естественно, брал себе. Кроме того, он нещадно бил крестьян. Зуботычина и порка стали основным средством убеждения.
Но и крестьянскому терпению тоже есть предел. В какой-то момент оно кончилось. Крестьяне Раголы держали совет и выбрали делегатов. Георг Леец так пишет об этом по материалам дела: «Собравшись втайне, они избрали двух посланцев, Эско Яана и Нутто Хендрика, которые должны были отправиться в Ревель и доложить о жестоком обращении арендатора с крепостными.
Посланцы крестьян-эстонцев рассказали Ганнибалу о положении в Рахуле (Раголе): фон Тирен не придерживается установленных вакенбухом норм барщины; часто применяется жестокая порка; границы крестьянских наделов с соседскими участками не урегулированы: соседним помещикам разрешается пользоваться крестьянскими сенокосами и пастбищами, за что арендатор получает плату. Эско Яан добавил, что если так будет продолжаться, то крестьянам не останется другого, как покинуть свои жилища и бежать. Вместе с тем Эско Яан и Нутто Хендрик просили Ганнибала заступиться за них и защитить от грозящей им мести фон Тирена.
…А. П. Ганнибал, видимо, научился эстонскому языку настолько, что в беседе с крестьянами мог обойтись без переводчика. Он их выслушал и отпустил. Визит крестьян к Ганнибалу, конечно, не укрылся от фон Тирена. Эско Яан в качестве зачинщика был зверски избит и пролежал четыре недели в постели — за то, что осмелился «побеспокоить» господина обер-коменданта.
Услышав о происшедшем, А. П. Ганнибал вызвал к себе фон Тирена. Не дослушав объяснений арендатора и юридического обоснования якобы принадлежавшего ему, по местным узаконениям, права телесного наказания крепостных крестьян, Ганнибал тут же аннулировал заключенный 29 марта 1743 года арендный договор, указав на 3-ю статью…
Дознание, произведенное в Рахуле харьюмааским гакенрихтером (судьей) Пиларом фон Пильхау, подтвердило обоснованность жалобы крестьян».
Слушание дела вызвало искреннее недоумение местных помещиков, которые должны были признать преступником человека, по их понятиям, да и по местным законам таковым не являвшимся. Обвиняемый, по-видимому, также не очень понимал, что происходит, и считал, что правда и закон на его стороне: «на судебном процессе фон Тирен пытался сослаться на то, будто он получил «от господина генерал-майора и обер-коменданта словесное разрешение наказывать крестьян по своему усмотрению». Ганнибал отрицал это и указал на статью 4-ю договора, которая обязывала подписавшихся честно выполнять его условия, избегать обмана и казуистического толкования договорных статей. Обер-ландсгерихт установил факт нарушения арендного договора и аннулировал договор».
Абрам Ганнибал выиграл этот процесс. На самом же деле выиграли его эстонские крестьяне. Впервые в истории крепостничества в России помещик был привлечен к суду не за то, что он нанес вред другому помещику, а за то, что он порол крестьян и не соблюдал установленные нормы барщины. Георг Леец отмечает: «Защита Ганнибалом интересов крестьян и открытое выступление в дворянском суде против произвола дворян-помещиков были в эпоху расцвета крепостничества явлением необычным и, пожалуй, единственным в своем роде. Оно должно было снискать Ганнибалу популярность среди местного эстонского населения и характеризовало его по крайней мере как гуманного помещика».