Имеется еще один документ, сообщающий о месте рождения А. П. Ганнибала — его прошение в Правительствующий сенат о грамоте на дворянство и фамильный герб, поданное 13 января 1742 года[145], по другим источникам — в феврале 1742 года[146]. Александр Сергеевич ознакомился с ним между 1831 и 1834 годами, когда работал над «Историей Петра». Приведем полный текст этого документа по писарской копии, хранящейся в бумагах А. С. Пушкина:
«Всепресветлейшая, Державнейшая, Великая Государыня Императрица Елизавета Петровна, Самодержица Всероссийская, Государыня Всемилостивейшая.
Бьет челом Генерал-Майор и Ревельский Обер Комендант Аврам Ганибал, а о чем мое прошение, тому следуют пункты.
1.
Родом я нижайший из Африки, тамошняго знатного дворянства, родился в владении отца моего в городе Лагоне, который кроме того имел под собою еще два города; в 1706 году выехал я в Россию из Царяграда при графе Саве Владиславиче волею своею в малых летах и привезен в Москву в дом блаженныя и вечнодостойныя памяти государя императора Петра Великаго и крещен в православную Греческаго исповедания веру, а восприемником присутствовать изволил его императорское величество своею высочайшею персоною, и от того времени был при его императорском величестве не отлучно.
2.
По нескольких же летах по высочайшей его императорского величества милости послан я был для наук в чужие края и по всемилостивейшему его императорского величества соизволению был в службе его королевского величества французского в лейб-гвардии капитаном, и потом после выехал в Россию и служил в лейб-гвардии Преображенском полку в Бомбардирской роте поручиком, и во время той моей службы был в разных многих военных походах, баталиях и акциях безотлучно.
3.
По кончине же его императорского величества и великой государыни императрицы Екатерины Алексеевны и государя императора Петра Второго; с 730-го года служил в Инженерном корпусе капитаном, а в 1714 году отправлен в Ревельский гарнизон подполковником, а в нынешнем 1742 году по всемилостивейшему вашего императорского величества указу за верный и беспорочный службы пожалован в генерал-майоры от армии в Ревель обер-комендантом и деревнями всемилостивейшее награжден, а на дворянство диплома и герба не имею и прежде не имел, понеже в Африке такого обычая нет.
И дабы высочайшим вашего императорского величества указом поведено было, дворянство мое, вашего императорского величества грамотою всемилостивейши подтвердить и в память потомкам моим в знак высочайшей вашего императорского величества милости герб мне пожаловать.
Всемилостивейшая государыня! Прошу вашего императорского величества о сем моем прошении решение учинить. генваря — 1742 года. К поданию надлежит в Правительствующем Сенате. Прошение писал статс-конторы копиист Василий Власов»[147].
По подлиннику, но с сокращениями, Прошение впервые опубликовано А. П. Барсуковым с комментариями П. И. Бартенева[148]. Текст этого документа, составленного А. П. Ганнибалом, сомнений не вызывает, но и подтверждений содержания не имеет. В нем многие факты упущены из желания сократить текст, скрывать от императрицы было нечего. Нет в нем упоминания об Абиссинии. Почему, если Абрам Петрович знал, что его родина Абиссиния? П. А. Ганнибал также в своих Воспоминаниях Абиссинии не называл, хотя об отце ему было известно куда больше Роткирха. Ни в письмах, ни в завещании, ни в других документах, составленных при участии А. П. Ганнибала, Абиссиния не упоминается. Можно заподозрить Абрама Петровича в том, что он приписал не принадлежавшие отцу титулы и владения. Косвенные подтверждения того, что и в этом он не лукавил, имеются, но о них — позже. Трудно предположить, чтобы генерал-майор русской армии, обер-комендант большого города осмелился в прошении на имя императрицы, дочери крестного отца, хоть что-нибудь присочинить. Елизавета Петровна, более четверти века знавшая Ганнибала и благосклонно к нему расположенная, просьбу его отклонила, сославшись на ожидаемое вскоре принятие новых законов. Новые законы появились лишь в 1785 году. Согласно Табели о рангах Ганнибал давно имел право на потомственное дворянство. Но он желал, чтобы его и его потомков причислили к старинным дворянским родам и внесли наравне с ними в «Бархатную книгу». Ему казалось, что так удастся оградить детей и внуков от шовинистических унижений, которых он натерпелся. Никакая «Бархатная книга» не защищает от шовинистов. Возможно, Рюриковичи, Шереметевы, Вяземские, Одоевские, Ржевские, Долгоруковы, именитые богачи, владевшие десятками тысяч крепостных, плотным кольцом стоявшие у трона, сумели убедить императрицу не пускать африканского Mohr в свою среду.
Абраму Петровичу объявили не об отказе, а об отсрочке решения. В том же 1742 году, 12 января, императрица возвела его в чин генерал-майора и пожаловала псковские деревни[149], а год спустя — эстляндское поместье[150]. Так она решила показать свое расположение к крестнику отца.
Прошение вновь рассматривалось в царствование Екатерины II, в 1768 году помета чиновника, сделанная на нем, сообщала, что решение отложено до принятия нового Генерального уложения о дворянстве[151]. Последнее рассмотрение злосчастного Прошения произошло за месяц до кончины просителя. 15 марта 1781 года в журнале Герольдмейстерской конторы появилась следующая запись:
«По челобитной Генерал-Майора и Ревельского Обер-Коменданта Ганибала, о подтверждении его дворянства и о пожаловании ему Диплома и Герба определено:
Как резолюцию Правительствующего Сената 1768 года, Генваря 11-го, велено: по сим делам Правительствующему Сенату не докладывать до того времени, когда в Комиссии о сочинении проекта Нового Уложения Генеральное о том положение учинено будет, да и самый проситель Ганибал, с 1742 года хождения по делу не имеет, почему и жив ли он не известно, для чего сие дело и отдать в Архив»[152].
Возможно, Абрам Петрович прекратил хлопоты, потому что согласился с мнением старшего сына — «княжескому достоинству должно соответствовать княжеское могущество и княжеское состояние»[153].
К Прошению прилагался эскиз герба рода Ганнибалов, каким его желал видеть Абрам Петрович, с описанием атрибутики и объяснением ее выбора. Эта очень важная часть документов была утеряна еще в XIX веке и до сих пор не обнаружена.
Трудно предположить, как бы складывался поиск родины предков матери Пушкина, если бы Прошение пропало целиком или не было бы написано вовсе. Обратите внимание: фамилию свою прадед поэта писал с одним «н». Второе «н» появилось позже, его мы еще коснемся, вероятнее всего, его придумал А. К. Роткирх[154].
Прошение запечатлело два главнейших впоследствии установленных факта: родина подателя Прошения — город Логон в Африке (Абиссиния не упоминается); происхождение — семья султана, имевшего во владении кроме Ло-гона еще два города. Мы не вправе усомниться в точности приведенных в Прошении сведений — исследователям неизвестны случаи, когда бы Ганнибала можно было заподозрить в отсутствии памяти или желании исказить изложение событий, свидетелем которых он был.
Александр Сергеевич, играючи опередивший всех современных ему поэтов, хорошо знал цену своему дарованию. Поэтому он бережно сохранял все рукописи, среди них незавершенные, даже не предназначавшиеся для печати, все, что сходило с кончика его гусиного пера, поэтому нам доступны уцелевшие рукописи нереализованных замыслов поэта. В 1834 году в Болдине он сочинил набросок, получивший название «Начало автобиографии», иногда его называют «Родословная Пушкиных и Ганнибалов». Приведем из него отрывок, касающийся А. П. Ганнибала:
«Родословная матери моей еще любопытней. Дед ее был негр, сын владетельного князя. Русский посланник в Константинополе как-то достал его из сераля, где содержался он аманатом (араб., заложник. — Ф. Л.) и отослал его Петру Первому вместе с двумя другими арапчатами. Государь крестил маленького Ибрагима в Вильне, в 1707 году, с польской королевою, супругою Августа, и дал ему фамилию Ганибал. В крещении наименован он был Петром; но как он плакал и не хотел носить нового имени, то до самой смерти назывался Абрамом. Старший брат его приезжал в Петербург, предлагал за него выкуп. Но Петр оставил при себе своего крестника. До 1716 года Ганибал находился неотлучно при особе государя, спал в его токарне, сопровождал его во всех походах; потом послан был в Париж, где несколько времени обучался в военном училище, вступил во французскую службу, во время испанской войны был в голову ранен в одном подземном сражении (сказано в рукописной его биографии), и возвратился в Париж, где долгое время жил в рассеянии большого света. Петр I неоднократно призывал его к себе, но Ганибал не торопился, отговариваясь под разными предлогами. Наконец государь написал ему, что неволить его не намерен, что предоставляет его доброй воле возвратиться в Россию или остаться во Франции, но что во всяком случае он никогда не оставит прежнего своего питомца. Тронутый Ганибал немедленно отправился в Петербург. Государь выехал к нему навстречу и благословил образом Петра и Павла, который хранился у его сыновей, но которого я не мог уж отыскать. Государь пожаловал Ганибала в Бомбардирскую роту Преображенского полка капитан-лейтенантом. Известно, что сам Петр был ее капитаном. Это было в 1722 году.
151
См.: Грановская Н. И. Вместе с Пушкиным от Царского Села до Михайловского: Очерк-путеводитель, предлагающий путешествие по пушкинским местам. СПб., 1999. С. 88.