«По приказу ея императорскаго величества велено капитану-лейтенанту от гвардии Преображенскаго полка, Авраму Петрову, за его книги, которыя взяты в библиотеку ея императорскаго величества, выдать денег двести рублев, с роспискою, и на щет академический поставить.
Санкт-Питербурх. 1726 г. марта 26.
Laurent Blumentrost»[306].
В 1730 году Абрама Петрова арестовали в Селенгинске, оставшиеся у него в Петербурге книги описали и также передали в Библиотеку Академии наук, в 1742 году их возвратили владельцу по описи, поэтому нам известно, каков был состав его книжного собрания.
Петр Алексеевич, безусловно, видел книги, привезенные крестником, и оценил поступок молодого человека, понимая, чем он жертвовал, чтобы их приобрести. Известно трепетное отношение Петра I к книгам, к частным и государственным библиотекам, сколь много он тратил на приобретение изданий, как пекся о развитии в России книгопечатания. При образовании Библиотеки Академии наук в ее основу легло царское книжное собрание. Крестный не разочаровался в возвратившемся в Россию возмужавшем арапчонке, на его прошении о принятии на службу император лаконично начертал: «дать чин»[307]. О его службе до февраля 1724 года почти ничего не известно. Принято считать, что он получил в заведование Кабинет его величества и одновременно исполнял кратковременные поручения императора. Первое предположение основано на переписке давно находившегося в отставке генерал-аншефа А. П. Ганнибала и императрицы Екатерины II:
«Абрам Петрович. Мне не безызвестно, что многие чертежи в сохранении вашем находилися, в то время когда блаженныя памяти государь Петр Великий по способности вашей употреблял вас по многим делам, почему я думаю, что вы сохраняя память сего великаго государя и своей тогдашней при нем службы, сберегли в своих в своих руках все любопытства (Sie) достойныя бумаги. А как мне известно же, что он помышлял о строении канала от Москвы до Петербурга и к тому уже и проект зделан был, то вы мне особливую благоугодность зделаете, ежели чертеж тому отъискав (когда он у вас был), пришлете ко мне со своими принадлежащими к нему бумагами, хотя бы он в чернее только был зделан. Но ежели вы ничего о сем деле в руках своих не имели, то по крайней мере укажите мне, где оный отьискать можно, который я с нетерпеливостию видеть хочу; так же есть ли вы о сем проекте от Его Величества разсуждении слышали, прошу, сколь вы о том вспомните, ко мне отписать, остаюсь к вам доброжелательна ЕКАТЕРИНА
2 Сентября 1765 г. Царское село»[308].
Последняя фраза написана императрицей собственноручно. А. С. Пушкин располагал двумя писарскими копиями этого письма императрицы. Откуда получены им эти копии, выяснить не удалось. К владельцу оригиналов писем императрицы мы еще вернемся. Подлинник мог поступить в Псковский археологический музей между 1897 и 1903 годом[309].
Ответ Ганнибала тотчас привез для передачи императрице один из его сыновей, вероятнее всего Иван Абрамович, к тому времени полковник артиллерии.
«Всемилостивейшая государыня
На всевысочайшее вашего императорского величества всемилостивейшее повеление я всеподданнейше доношу: хотя прежде сего счастие имел при блаженны и вечны достойныя памяти государя Петра Великаго всмотрение моем иметь собственной его величества кабинет, в котором все чертежи, прожекты и библиотека имелось; только ныне за долговремением о прожекте Московскаго до Санкт Петербурха канала я и в разсуждении слышать не упомню, окр-ме о кратчайшей Першпектива до Москвы, который совершить его величества всегда напоминать изволил, а после смерти сего великаго государя уже в нонешних временах видел я книги и другие достопамятныя вещи сего Кабинета в Академии наук, а как все те прожекты и чертежи всегда вместе содержались, следовательно и ныне под сохранением там же быть надлежат или в Архиве Собственнаго Кабинета.
Вашего императорскаго величества, всемилостивейшей Государыне всеподданнейшей раб
А. Ганибал»[310].
Судя по тексту письма, император поручил Абраму Петровичу исполнять ту должность, которую занимал до него тайный кабинет-секретарь А. В. Макаров. 5 октября 1704 года Петр I поручил подьячему Ингерманландской канцелярии А. В. Макарову разборку и ведение всех «кабинетных дел». Царь решил выделить их в «особое правление» и назвать Макарова секретарем его величества или кабинетным секретарем, а закрепленных за ним писарей и подьячих (канцеляристы, подканцеляристы, копиисты) — Кабинетом его величества, или просто Кабинетом. Штат чиновников во главе с Макаровым составлял 5–8 человек, кроме них — 5—20 курьеров. В 1725 году у Макарова появился помощник — тайный кабинет-секретарь. До 1727 года несменным главой Кабинета оставался Макаров, пока его не сделали президентом Камер-коллегии, центрального финансового учреждения империи[311]. Возможно, по поручению Петра I он выполнял отдельные работы… Одновременно Петр I испытал крестника как военного инженера, направив его в Кронштадт и Ригу на строительство фортификационных и гидротехнических сооружений[312]. Судя по всему, царские испытания он выдержал с блеском, и Петр Алексеевич направил А. Д. Меншикову следующее распоряжение:
«К его светлости князю.
Записано
Господину подполковнику
Абраму (арапу), который во Франции служил капитаном и привез свидетелство, того ради определите ево по-рутчиком Бомбардирскую роту к инженерам, которых из молодых в кондукторы надлежит собрать корпоральство из наших полков и их детей, которыя тому обучаютца.
Петр.
Питербург.
4 февраля 1724»[313].
В русской армии кондуктор — воинское звание, присваиваемое сверхсрочникам, обычно ближайшим помощникам офицеров-специалистов. Царь намеревался организовать при Бомбардирской роте лейб-гвардии Преображенского полка своего рода учебное заведение для подготовки офицеров инженерных войск. Почти весь XVIII век русских инженеров в армии почти не было, Петр I желал покончить с зависимостью от иностранных специалистов. Крестнику отводилась ведущая роль, ему поручалось преподавание основных предметов — математики и фортификации. Присвоение новому русскому офицеру чина поручика Бомбардирской роты (кажущееся понижение в сравнении с капитаном французской армии) объясняется тем, что император был всего лишь капитаном Бомбардирской роты Преображенского полка. Офицеры Бомбардирской роты «преимуществовали чином перед гвардейцами», то есть двумя чинами в сравнении с армейскими, поэтому Ганнибал в общем списке Преображенского полка указан капитан-поручиком. В первой половине XVIII века Бомбардирская рота поставляла для других воинских частей самых образованных офицеров русской армии. Приведем извлечение из «Записок» А. Т. Болотова; вспоминая события 1753 года, он писал:
«У дяди моего нашел я также и несколько математических книг печатных и скорописных, а особливо была у него прекрасная геометрия и фортификация, писанная и черченная самим им в молодости, когда он учился наукам сим у Ганибала»[314].
Император возложил на него не только преподавание. Петр I лучше других понимал, что нехватка русских книг, «которые у других народов служили по приращению знаний», препятствует «ко введению в России наук и просвещения»[315]. Особое внимание он уделял переводам, известно, что списки трудов иностранцев, подлежавших переводу, он просматривал тщательным образом и вносил в них правку. Поручая К. Н. Зотову перевод французских книг, Петр I писал ему: «А буде вы из тех книг, которых не изволите знать терминов, то извольте согласиться с Абрамом Петровым»[316]. Здесь Петр Алексеевич проявил себя как знаток тонкостей перевода.
309
Г. И. Сондоевский в 1897 г. впервые опубликовал письмо Екатерины II по подлиннику, хранившемуся у В. Ф. Коротова (1847–1908), сына правнучки А. П. Ганнибала Марии Вениаминовны (ок. 1802–1889), в 1903 г. И. А. Шляпкин вторично предпринял его публикацию по подлиннику, находившемуся в Псковском археологическом музее, см.: Рукою Пушкина. С. 863.
312
См.: Леец Г. Абрам Петрович Ганнибал. С. 51; Модзалевский Б. Л. Пушкин. С. 49; Данилов И. В. Прадед Пушкина Ганнибал. С. 190.