С 1747 года распорядок изменился. Начало зимы русский комиссар провел на границе и был отозван только 18 января 1748 года.
В 1748 году Государственная коллегия иностранных дел попыталась вывести переговоры из тупика, организовав конференцию в Петербурге, в которой с русской стороны участвовали граф Румянцев, барон Люберас и генерал-майор Ганнибал. Конференция шла всю весну и лето»[485].
Странно, что в работе конференции пригласили участвовать И. А. Румянцева и И.-Л. Любераса, отошедших от работы в комиссии. Во время переговоров нередко случались конфликты: шведы страдали от настойчивости Абрама Петровича, непоколебимого желания добиться для России наиболее выгодной пограничной полосы, они не привыкли к такому напору и незавуалированным требованиям уступок. Жалобы шведов и бумаги Ганнибала рассматривались в Коллегии иностранных дел и по их обсуждении передавались Елизавете Петровне. В «Обзоре внешних сношений России» за 1747 год имеется следующая запись:
«Августа 21 в имянном указе, данном генералам графу Румянцеву и барону Люберасу, предписано: поелику разграничение земель с Швециею, по силе Абовскаго трактата, не окончано и шведской комиссар Стернштет отозван в Швецию для присутствования в Сенате, то и поручается им Румянцеву и Люберасу, яко бывшим при Абовском конгрессе, взяв дела, производимыя Ганибалом на комиссии и принад-лежащия к тому карты, немедленно в чем с шведской стороны споры происходят, разсмотреть, оныя же с содержанием трактата сличить, и по довольном разсмотрении и разсуждении между собою советовать и себя предуготовить — каким образом те споры прекратить и границу с пользою Российской стороне постановить надлежит. А потом немедленно же с шведским посланником графом Барком, а буде он как чаятельно отсюда вскоре отъедет, то с едущим ныне сюда на его место посланником Вулфенстиерном в конференции вступить, пригласив к оным генерала-маеора Ганибала по возвращении его из Финляндии, дабы все трое вместе толь лучше в состоянии были произшедшие споры обстоятельно разобрав и доказывая — которым имянно землям, островам и водам в российской стороне остаться надлежит, соглашаться с ним, шведским министром, и такое точное постановление на письме учинить, дабы впредь при съезде с обоих сторон комиссаров никаких споров уже не было…»[486]. Споров, разумеется, избегать не удавалось, но очень помогали Ганнибалу А. П. Бестужев-Рюмин и И. А. Черкасов.
13 июля 1749 года Абрам Петрович подал челобитную на высочайшее имя:
«Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Елизавета Петровна самодержица всероссийская государыня всемилостивейшая.
Бьет челом генерал майор и кавалер Аврам Петров сын Ганибал, а в чем мое прошение тому следующие пункты
1. Имею я нижеименованный в псковской провинции в Воронецком уезде в Михайловской губе деревни мои, и для поправления тея самые требуют меня туда необходимые нужды мои.
И дабы высочайшим вашего императорского величества указом поведено было во всемилостивейшем разсуж-дении тех моих предписанных крайних нужд в реченныя деревни мои отпустить меня именованного на двадцать на девять дней.
Всемилостивейшая государыня, прошу вашего императорского величества о сем моем челобитие решение учинить.
Июля… дня 1749 года.
К подписанию подлежит в Государственную коллегию иностранных дел»[487].
Через полтора месяца пришел следующий ответ:
«Указ ея императорского величества самодержицы всероссийской из Государственной коллегии иностранных дел господину генерал майору Ганибалу.
Просили вы чтоб для исправления необходимых нужд из Санкт-Петербурга отпустить вас в деревни ваши в Псковской провинции на двадцать на девять дней; а на такое ваше прошение через сие позволяется, и вы потому можете на помянутое время в деревни свои отъехать, а по тому паки в Санкт-Петербург возвратиться.
Граф Алексей Бестужев Рюмин,
граф Михайло Воронцов.
31 августа 1749»[488].
Эту бумагу из Коллегии иностранных дел Ганнибал получил 16 сентября и 20 сентября отбыл в псковское имение. Так сообщил он отправителям письма, а 30 октября отрапортовал о возвращении в Петербург[489].
Комиссия продолжала работать в тлеющем режиме до 1754 года[490].
Глава IV
ФОРТИФИКАЦИОННЫХ ДЕЛ МАСТЕР
Прежде чем начался последний, наиболее плодотворный и счастливый период деятельности военного инженера Абрама Петровича Ганнибала, он занялся хозяйственными делами семьи: дети росли, их было уже шестеро, для достойного существования требовались значительные средства.
Вскоре после приезда в Эстляндию инженер-капитан Ганнибал приобрел в Ревельском уезде мызу Карьякюла и там, получив отставку, жил со второй женой Христиной Матвеевной с мая 1733 года по январь 1741 года. Возвращая Ганнибала на военную службу, Анна Леопольдовна передала ему в пожизненное владение деревеньку Раголе (Рахула) Ревельского уезда. Императрица Елизавета Петровна по прошению Абрама Петровича пожаловала эту деревеньку ему и его семейству навсегда:
«Ее императорское величество в присутствии в Правительствующем сенате минувшего сентября 28 дня сего 1743 года именным указом, подписанным собственною ея императорского величества рукою на челобитие генерал майора и ревельского обер коменданта Абрама Ганибала всемилостивейшее пожаловала в Ревельском уезде, деревне Рогала, ему Ганибалу в вечное потомственное владение и во исполнение оного ее императорского величества всеми-лостивейщего указа»[491].
Назначенный ревельским обер-комендантом генерал-майор Ганнибал с семьей переехал в Вышеград на казенную квартиру в двухэтажный «Комендантский дом» на улице Тоомпеа, 1. Первый этаж занимала подчиненная ему Гарнизонная канцелярия, на втором этаже располагались жилые помещения, при доме имелись служебные строения и сад. «За обер-комендантом Ревеля числилась в качестве «столовой мызы» крупное имение Тайбель в 14 километрах от города Гапсаля (Хаапсула)»[492]. Всем этим растущее семейство Ганнибалов владело с 1742 по 1752 год.
В 1744 году Абрам Петрович продал мызу Карьякюла и полученные деньги употребил на приведение в порядок деревеньки Раголе, основательно запущенной прежними владельцами[493]. Не имея возможности хорошенько заняться хозяйством, Абрам Петрович в марте 1743 года сдал две трети деревни вместе с крестьянами, инвентарем и угодьями профессору Иоахиму фон Тирену в аренду за шестьдесят рублей в год. В договоре, подписанном владельцем и арендатором, было отмечено, что арендатор не вправе налагать на крепостных повинности сверх перечисленных в вакенбухе (переписная подворная книга, в которую вносились сведения о повинностях, долгах и др.), а также эксплуатировать их иным путем и подвергать любым телесным наказаниям[494].
Профессор фон Тирен оказался жадным, жестоким и надменным человеком. «Арендатор, — пишет Г. Леец, ознакомившийся с делом аренды по документам Центрального Таллиннского государственного архива, — однако, не посчитался с этим требованием и начал вести хозяйство по-своему, думая только о личной выгоде. Так, если соседние помещики в страдную пору нуждались в дополнительной рабочей силе, то фон Тирен с легкой совестью «одалживал» им за плату ганнибаловских крестьян. Когда положение стало невыносимым, крестьяне решили обратиться за помощью к Ганнибалу. Собравшись втайне, они избрали двух посланцев, Эско Яана и Нутго Хендрика, которые должны были отправиться в Ревель и доложить о жестоком обращении арендатора с крепостными обер-коменданта.
490
Малеванов Н. А. К биогрфии А. П. Ганнибала // Пушкин: Исследования и материалы. Т. IV. М.; Л., 1962. С. 409.
491
ЦГИА ЭССР. Ф. 3. On. 1. Д. 286. Л. 799. Копия. Цит. по: Фейнберг И. Л. Абрам Петрович Ганнибал — прадед Пушкина. С. 12.