- Ты не мог пропустить нашу встречу. Я всю жизнь ждала тебя. Того, кто подарит мне вечную весну, - Аброн склонила голову на плечо Наве. – Мое предназначение – разделить твою судьбу.
Он обнял ее и бережно прижал к себе. Она и сама была весной. Дыхания их сплетались в тонкую нить. И тонкой нитью связаны были их души. Тонкой, но крепкой, неразрывной. И из нити этой ткалось полотно удивительной красоты.
- Ты разделишь судьбу Хранителя, Аброн, - вдруг сказал Наве. – Мы никогда никуда не сможем уйти. И будем вечно привязаны к Горе. До тех пор, пока Истинная Кровь не придет освободить нас. Это и дар, и проклятие.
Для Аброн не было ничего важнее того, чтобы быть с ним рядом. Все остальное теряло значение, исчезало среди звезд, на которые они смотрели вдвоем.
- Я буду вечно привязана к тебе, - улыбнулась она, - я всегда буду там, где будешь ты. Большего мне не надо.
- После венчания я покажу тебе Лампу, созданную из Камня моим отцом. Не было бы ее, и меня бы здесь не было. Из-за нее был построен Монс-Секурус. Камень принес к нам Великий Белинус. Я защищаю его. И пока он у меня и на этой горе, темные силы его не получат.
- Белинус? – удивленно переспросила Аброн. – Ты защищаешь камень Белинуса… А я буду твоей женой.
Она улыбнулась, проникнув в великий замысел мага. И показалось Аброн, что слышит она, как звезды шепчут ей благословение ее родителей.
- Белинус – мой отец, - сказала она Наве.
- Белинус – твой отец.
Он не был удивлен. Все было верно и ясно. Так же, как минуту назад. Ничего не изменилось. И изменилось все. Он должен был защищать Камень мага. И маг же доверил ему нечто большее – жизнь собственной дочери. Да, если бы небо теперь раскрылось над ними, принимая их в свою черноту, он бы обнял Аброн, закрывая ее глаза и до последнего оберегая ее покой. Потому что истинным его жребием была она, но не Камень. Аброн была важнее.
- Все возвращается в единую точку, - тихо произнес Наве, веря и не веря себе. – И так будет всегда.
- Всегда, - отозвалась Аброн, подняв к нему лицо, на котором ярче звезд сияли ее глаза.
Она знала, что вся ее жизнь принадлежит одному лишь Хранителю. И верила, что за высокими стенами Монс-Секуруса им ничего не страшно: ни пересуды крестьян, ни темные силы. Их любовь – это навсегда. А вечности не страшны никакие беды.
- Тебе пора спать, - вдруг улыбнулся Хранитель. – Слишком много всего. Тебе пора спать.
- Пора, - кивнула Аброн. – Так скорее наступит завтра.
Ей совсем не хотелось уходить, но Наве был прав. Он всегда был прав. Аброн замерла, прижавшись щекой к его груди, и желая еще немного побыть с ним, попросила:
- Проводи меня.
Они вместе спустились с вершины башни вниз, в замок. И шли по лестнице, тесно прижимаясь друг к другу. Он незаметно вдыхал травяной запах ее волос, как тогда, когда они вместе ехали на Пейра. Она сплетала свои тонкие пальцы с его. И уже у ее комнаты, на пороге, он, наконец, решился и коснулся уст ее поцелуем. Мимолетным, как мгновение, но связавшим их в веках еще крепче, еще сильнее. Словно бы стали они единым целым – отныне и во веки веков. И для того не нужно никакого венчания – однажды они встретились в звездах.
- До свиданья, весна моя, - шепнул он. – Я умру, дожидаясь завтра, чтобы возродиться на рассвете.
- До свиданья, - отозвался от стен нежный шепот.
Но вместо того, чтобы лечь спать, Аброн села у окна и снова смотрела на звезды. Где-то там, высоко в небе теперь всегда вместе Великий Белинус и прекрасная Ровена. Так же и она со своим Наве соединена давно и навечно.
Потом подошла к сундуку, на котором было приготовлено ее платье. Красивое, разноцветное, яркое, как сама весна, шитое золотом и серебром. Провела по нему рукой. Уже завтра наденет она его. Уже завтра назовет она Хранителя мужем.
- Мой Наве, - шепнула Аброн, как будет шептать теперь ему всегда.
- Не твой, - раздалось в ночной тишине. – И твоим не будет.
В следующее же мгновение была она подхвачена крепкими, обжигающе горячими руками. И невиданная сила оторвала ее от каменного пола. Голова Аброн запрокинулась. И она потеряла сознание – от жара, сжигающего ее сердце.