Часы показывали четыре часа утра. В углу комнаты стояла полупустая бутылка виски, рядом пепельница со смятыми окурками — штук двадцать, не меньше. Через секунду был затушен и смят двадцать первый. Сидя на полу и прислонившись спиной к стене, Макс что-то читал в старой тетради. Весь хлам был осторожно рассортирован на полу. Неожиданно пропищал манипулятор. Он был подключен к семи флеш-кристаллам и сканировал всю информацию, сохранённую на них. И в очередной раз наткнулся на одно из упоминаний, введённое в параметры поиска. Макс отложил тетрадь и взял манипулятор. На сей раз ссылка была на последний флеш-кристалл Софии. Макс вспомнил, что этот кристалл был среди тех немногих вещей, которые ему передали уже после… ее смерти. Он открыл файл. Это была запись из личного дневника, который она вела последний год. А ведь тогда он так и не удосужился его прочитать — вначале было тяжело, не мог заставить себя, потом решил, что, возможно, она бы этого не хотела, на то он и личный, этот дневник. Но и избавиться от флеш-кристалла он так и не смог…
Макс начал читать с того места, где остановилась система поиска.
«Профессор Гори считает, что мои исследования касательно их разума зашли в тупик. Я и сама готова опустить руки. Пойманные демоны никак не реагируют на попытки коммуникации. Всё, что они хотят, это нападать и уничтожать. Прибор фиксирует лишь агрессию, причем чем больше они содержатся в неволе, тем больше увеличивается их враждебность. Прибор, подключённый к красному рядовому Дино (да, я дала им имена, за что профессор Гори меня ругает), так вот, показатели на приборе Дино вообще зашкаливают. Он постоянно хочет убивать. Когда я подхожу к его конусу, его глаза начинают реветь, и он носится по периметру как сумасшедший. Он видит потенциальную жертву (меня), но ничего не может сделать. Думаю, профессор Гори прав, у них нет ни малейшего признака разума, и я зря теряю время».
Следующая запись была сделана, через четыре дня:
«Дино обезумел. Он носится по конусу и ревёт, ревёт, ревёт… Этот рёв сводит меня с ума. Я готова лично взять вайпер и уничтожить его».
Еще через день была сделана запись с пометкой «важно»:
«Сегодня было отвратительное настроение, я плохо себя чувствовала, но всё равно пошла на работу, так как не могла находиться дома — жутко поссорилась с Максом. Первое, что я услышала от профессора Гори, — возможно, мне придётся в скором времени свернуть свои исследования. Институт не хочет продолжать работу, которая является бессмысленной. Так прямо и сказал. Окончательно возненавидев весь мир, я пошла к Дино, который всё продолжал реветь, словно издевался надо мной. И тогда я не выдержала и заорала в ответ. Глядя в его жёлтые глаза, я сама кричала, как демон. Это был крик от тупой безысходности. Просто всё навалилось. И тут произошло что-то странное. Дино замолчал! Затем подошёл к стене конуса, разделявшей нас, и ткнул в неё верхней конечностью, словно хотел меня просто потрогать. Не разорвать! Что это было? Он испугался или опешил? В этот момент прибор, фиксирующий степень агрессии Дино, впервые показал норму. Это первая нестандартная реакция у красного рядового!»
Макс загрузил следующую страницу:
«Профессор Гори отнесся к моим словам с недоверием. Я это вижу. Но доказательств вчерашнего поведения Дино у меня нет. Я не включила камеру, всё было так спонтанно… Я долго думала и анализировала свое поведение, вызвавшее нестандартную реакцию Дино. Я была в ярости и зла, всё это было в моём крике. Удивительно, как эти эмоции сумели пробиться сквозь криодор, подавляющий их. В любом случае, терять мне было нечего. Я убедилась, что все уже ушли домой. Нарушив все мыслимые правила, я воспользовалась картой профессора Гори и достала из хранилища блокатор криодора. Вколов его себе, я опять пошла к Дино. Войдя, я быстро подошла к его конусу и начала бить по его стенкам и кричать. В какой-то момент притворство перешло в естественные эмоции. То, что так долго подавлялось криодором, наконец прорвалось наружу. В голове словно рухнула какая-то преграда, сдерживавшая доселе все естественное. И вместе с внутренним теплом навалилась какая-то тяжесть и неизбывность всего происходящего. Я довела себя до исступления и не сразу поняла, что плачу. Но что творилось с Дино? Он замер, повёл головой в одну сторону, затем в другую, словно пытался сбросить наваждение. Затем посмотрел на меня и медленно начал двигаться вперёд, пока не уткнулся в стенку конуса. Прибор вновь показывал отсутствие агрессии. Дино начал скулить, это был настоящий щенячий скулёж! Он вновь мотнул головой и поскреб верхней конечностью стенку. Сейчас я корю себя за трусость. Я должна была войти к нему в конус».