По мере приближения перрона, я рассматривал сквозь вагонное стекло сначала фигуры, а затем лица ровнявших фрунт генералов, а министр граф Фредерикс, возвышающийся за спиной, по моей просьбе комментировал наблюдаемую картину.
— Согласно регламенту, — пояснял граф, — Ваше Величество обязаны встречать все присутствующие в Ставке представители генералитета. Первым, разумеется, и ближе всех к нам, стоит лично Его Превосходительство генерал Алексеев, руководитель Генштаба. Вторым в ряду — генерал-адъютант Клембовский, начальник гарнизона Ставки. Ему подчинены наличные силы охранения Штаба, главным образом войска противовоздушной обороны, инженерные части, железнодорожники, связисты, а также казаки, обеспечивающие периметр и несение караулов. Далее присутствуют генерал от инфантерии Кондзеровский, отвечающий за снабжение армии, адмирал Русин, обеспечивающий связь с флотом, генерал-квартирмейстер Лукомский, контролирующий авиационные силы, помощник начальника штаба генерал-лейтенант Егоров, протопресвитер Ставки отец Шавельский, а также тот незначительный человек, господин Щусев, могилевский генерал-губернатор. Остальные человек двадцать пять — специалисты Генштаба и офицеры сопровождения. Бог мой, а вот и новое лицо! Если не ошибаюсь, третьим за Алексеевым возвышается сам старик Иванов, бывший командующий юго-западным фронтом. Этот генерал от кавалерии, насколько я знаю, состоит при Генеральном Штабе уже неделю как советник самого Алексеева… Впрочем, простите, Вашему Величеству, должно быть, это известно. Помню, вы лично отстранили Иванова от командования фронтом и заменили его на генерала Брусилова…
— На Брусилова? Ну, должно быть, — нехотя крякнул я. — А зЗнаете, Владимир Борисович, после коньяка у меня плохо с памятью. Да и душно. Идемте на выход!
Поезд еще не остановился, проползая по рельсам последние сантиметры, но мы уже торопливо двигались к дверям вагона-салона. Я, разумеется, следовал впереди. Испуганный дежурный распахнул передо мной двери, и я спрыгнул с подножки, — легко, как горный архар. Вероятно, свита из встречающих генералов не вполне ожидала от подобного от обычно вялого царя Николая, что и отпечаталось на их лицах совершенно отчетливо. Возможно, на предыдущих «визитах», первыми с поезда сходили Воейков или Фредерикс, но мне было плевать на традиции. Мне оставалось быть самодержавным Императором всего несколько дней, и я не собирался затруднять себя этикетом.
Как подсказывала «каиновская» энциклопедия, Ставку Верховного главнокомандования перенесли в Могилев после последнего наступления немцев, так как Барановичи, где ранее располагал свой Штаб бывший главковерх Николай Николаевич Романов — Великий Князь и по совместительству родной дядя, стали не безопасны. Отсутствие безопасности легко объяснялось, учитывая, что кайзеровские снаряды долетали до Барановичей, не пролетев и половины доступной дистанции, а офицеры германской армии, могли рассматривать дом Главковерха со своих траншей из биноклей.
Могилев отстоял от Барановичей почти на триста километров в глубь российского тыла, снаряды туда, разумеется, не долетали, и за минувшее с немецкого наступления время, пользуясь покоем и тишиной, старый провинциальный городок превратился в настоящий военный лагерь. Императорскую Ставку обороняли отдельный авиационный отряд (под командованием генерала Лукомского), отдельная артиллерийская батарея (под командованием генерал-лейтенанта Егорова), батарея воздушной артиллерийской обороны (под командованием генерал-адъютанта Клембовского), а также разнообразные конные и пешие воинские подразделения.
Для защиты Генерального штаба, расположенного в умозрительном «центре» железнодорожной линии Питер-Одесса, то есть «по середине» главной артерии снабжения всех четырех «германских» фронтов, этих сил было более чем достаточно ибо грозить, по большому счету в Могилеве нам могли только шпики, лазутчики да сумасшедшие немецкие пилоты, если бы кто-то из них рискнул дотянуть до середины России на своих фанерных аэропланах.
Для подавления столичных волнений эти силы, конечно, не подходили. К моему счастью, граф Фредерикс оказался настоящим кладезем знаний — пусть не таких судьбоносных как каиновская энциклопедия, но зато приближенных к «местным» условиям и гораздо более конкретных. Он сообщил мне, что мой реципиент по совету благоверной супруги императрицы Александры, сподобился примерно две недели назад прикомандировать к Генеральному штабу генерала Иванова — того самого «старика».