Самым младшим по званию оказался флигель-адъютант Воейков. Он поднялся.
— Я думаю тут нечего размышлять, — решительно заявил молодой офицер. — Надо собирать преданные войска в железный кулак и давить бунтующий сброд.
— Называть «сбродом» русский народ как минимум пошло, — поправил его генерал Алексеев., — Ввижу, офицер, вы забылись.
— Так точно, Ваше превосходительство! — отнюдь не стушевался Воейков. — Как бы там ни было, я выступаю за силовое решение проблемы, причем незамедлительно. Уверен, несколько крепких частей смогут без труда навести в столице порядок. А чем дольше мы тянем, тем больше риск распространения мятежа на прочие губернии и города. Пока что бунтом охвачены только столица и полки гарнизона. На фронтах все спокойно, в губерниях — тем более. Значит, нельзя давать гнилью разрастаться. Когда рана начинает гноить, ее следует вырезать раскаленным ножом.
— Согласен, — сказал генерал-лейтенант Кондировский, следовавший по чину сразу за Воейковым. — Гной нужно выжигать железом.
— Также согласен, — кивнул генерал Клембовский.
— Возражений нет, — заявил Иванов.
По очереди все встали и в той или иной степени подтвердили мнение моего флигель-адьютанта.
Остался только сам начгенштаба — лично генерал Алексеев. Я взглянул на него в упор:.
— А вы что скажете, Михаил Васильевич?
Знаменитый полководец вздрогнул, затем скривился как от удара.
— Раз общее мнение таково, то я, разумеется, возражать не стану. Хотите, господа, затопить город кровью? Извольте… Ваше Величество, не думайте плохо, однако Питер, с некоторых пор, я считаю своим родным городом. И совершенно не представляю, как бомбить его артиллерийской шрапнелью или прорываться в штыки через Невский и Лиговку по баррикадам из тел пролетариев. Впрочем, лишнее говорю. Давайте собирать части и выступать.
Ответ Алексеева меня удовлетворил. Собственно, я хотел услышать мнение военных только потому, что сам не являлся специалистом в военной области. При обсуждении вопроса могли выясниться подробности, в которых я не разбирался, но которые могли быть важны для операции подавления. Само решение о немедленной отправке в столицу наиболее преданных войск я принял еще до начала совета. И сейчас — только убедился в его верности. С другой стороны полное единодушие генералитета меня настораживало. Все только покивали, согласились со мной, никто не предложил возможной альтернативы или не указал на детали, стоящие внимания. Возможно, успокаивал я себя, решение о силовой акции просто является простейшим из возможных и самым надежным, поэтому никто и не возражалют. С другой стороны, я понятия не имел, как именно может осуществляться подобная операция, а. А никто из «профессионалов» не высказал никаких подробных комментариев.
Сообразно с ситуацией, после формального утверждения решения о вторжении в Питер, я попросил Алексеева ознакомить меня с диспозицией доступных военных сил.
Он пояснил — в. Выходило, в общем, не плохо: б. Без ущерба для обороноспособности фронтов, начальник штаба мог выделить мне значительный контингент. От войск Северного фронта предполагалось отправить в Петроград 34-й Севский, 36-й Орловский, 2-й Лейб-гусарский Павлоградский полки, а также два кавалерийских полка из находящейся в резерве 15-й кавалерийской дивизии.
Из войск Западного фронта выделялись два пехотных полка и особая пулеметная команда Кольта.
От сил Юго-Западного фронта под командованием Брусилова Алексеев предлагал выставить 67-й Тарутинский, 68-й Бородинский, 15-й Уланский Татарский, а также 3-й Уральский казачий полки[4].