Они уже минут двадцать висели на стационарной орбите. Наконец громкоговоритель бортовой связи ожил, и они услышали голос диспетчера поста управления наземным движением:
- Дорсайский корабль, класс Джей-Эн, бортовой номер 549371, вам разрешен самостоятельный спуск в отведенный сектор на площадку для частных кораблей. Пожалуйста, сообщите ваши координаты.
Саймон Хан Грэйм нажал белую кнопку доступа к бортовому навигационному оборудованию, чтобы ввести координаты корабля в сеть поста управления, и послушный его умелым рукам корабль начал снижение.
Поверхность Мары становилась все ближе. В следующий момент они увидели прямо под собой голубую гладь океана и плавно заскользили в направлении линии побережья. Оказавшись над сушей, корабль резко, почти отвесно пошел вниз, и вдруг совершенно неожиданно для себя они заметили замелькавшие в воздухе снежинки. Теперь внизу, насколько мог видеть глаз, простирались бесконечные леса, укутанные снежным покровом, и только прямо под ними находилась небольшая площадка. Спустя некоторое время корабль опустился на бетонное покрытие, рядом со скованной льдом речушкой неподалеку от живописной группы строений, выкрашенных в пастельные тона и соединенных друг с другом крытыми переходами. Хэл и вслед за ним Саймон вышли из корабля и увидели встречающего их Амида.
- Амид, познакомься, это Саймон Хан Грэйм. - Хэл отступил в сторону, чтобы пропустить вперед Саймона. Он - пилот корабля, любезно предоставленного в мое распоряжение Дорсаем.
- Рад познакомиться с вами, Саймон Хан Грэйм, - кивнул Амид.
- Взаимно, - ответил Саймон Амид по экзотскому обыкновению не стал протягивать для пожатия руку, но Саймон, похоже, и не ждал этого. Хэл совсем забыл, какого маленького роста этот старый экзот, и, увидев его сейчас рядом с Саймоном, он испытал нечто вроде эмоционального шока, пораженный тем, насколько контрастно они выглядят вместе. Казалось, что с момента их последней встречи Амид еще больше постарел и сжался. Они стояли на бетонной площадке словно под незримым куполом, внутри которого был сухой теплый воздух, а на дома, лес и реку мягкими хлопьями продолжал тихо падать снег.
Это выглядело немного странно. Хэл как-то уже успел привыкнуть к тому, что в обоих экзотских мирах царит вечное лето - небо всегда голубое, а поля зеленые.
Вместе с Саймоном они проследовали за Амидом в дом - если это удивительное хитросплетение различных строений можно было назвать домом, а затем, оставив Саймона в отведенных ему апартаментах, Амид вместе с Хэлом отправился на поиски Рух.
Вскоре они обнаружили ее возле прихотливо изогнутого бассейна, окруженного высокими зелеными растениями. Они раскинули длинные перистые листья над шезлонгом, в котором Рух лежала, закутавшись в нечто, походившее на старинное пестрое стеганое одеяло.
Как только Рух увидела их, она откинула одеяло и села; шезлонг тут же послушно принял форму, удобную для сидения. Длинный бело-бордовый экзотский хитон скрывал ее неестественную худобу, а смуглая кожа имела несколько желтоватый оттенок. И все же ее осунувшееся лицо казалось еще более привлекательным, чем прежде. Они подошли, и Хэл наклонился, чтобы поцеловать ее. Он почувствовал в своих объятиях ее молодое тело, но оно было таким худым, таким худым...
Он отпустил ее лишь после того, как Амид придвинул к шезлонгу два кресла. Они сели.
- Спасибо, Хэл, - поблагодарила она.
- За что? - удивился он.
- За то, что ты стал орудием моего освобождения в руках Господа.
- У меня были для этого свои причины. - Его голос в тишине бассейна прозвучал несколько резко, но за резкостью ему удалось спрятать холодную ярость, которая охватила в тот миг, когда он увидел, в каком она состоянии. У меня есть к тебе дело. Ты мне нужна.
- Не только тебе. - Рух пристально разглядывала его. - А ты сейчас выглядишь гораздо взрослее.
- Да. - Трезвый рассудок наконец взял верх над проснувшимися было эмоциями. - Мне кажется, я должен объяснить тебе, почему тогда в окрестностях Арумы, когда нас по пятам преследовала милиция, я поступил не так, как сказал тебе.
- Тебе не надо ничего объяснять. - Она улыбнулась. - Ты выбрал единственно возможный путь, который выводил всех нас из-под удара и позволял, избежав милицейских пикетов, благополучно доставить взрывчатку в Аруму. Как только я поняла это, мы сразу же рассредоточились и стали вообще недосягаемы для милиции. Мы собрались снова, только когда пришло время уничтожить Кор Тэп. Но ты же оказался в лапах милиции.
Рух положила на его руку свою узкую ладонь.
- Но по сравнению с тем, что они сделали с тобой, - с горечью заметил Хэл, - они доставили меня в тюрьму на серебряном блюде.
- Я была под защитой Господа, - мягко, но с укором произнесла она. - Не то что ты. Что бы они со мной ни делали, я была для них недосягаема точно так же, как много позже там, во дворе Центра для тебя оказался недосягаемым Амит Барбедж.
При этих словах, вызвавших в памяти сцену, о которой она говорила, он, сам не зная отчего, почувствовал неловкость. Но Рух снова улыбнулась, мягко и терпеливо, как мать, втолковывающая что-то своему непонятливому ребенку, и чувство неловкости прошло.
- Ты сказал, у тебя были свои причины для того, чтобы сделать то, что ты сделал? - Ее карие глаза внимательно смотрели на него. - И что же это за причины?
- Мои причины остаются теми же самыми и сейчас, - ответил он. - Рух, есть место, где ты нужна больше, чем на Гармонии.
Хэл сделал паузу, ожидая ее протестов, но она продолжала молча терпеливо смотреть на него.
- Продолжай, - кивнула она.
- Я говорю о Земле, - сказал он. - До сих пор Иные воздерживались от широкомасштабных попыток подчинить себе ее население, поскольку чувствовали там сильное сопротивление своим харизматическим талантам. Тебе это известно. Поэтому прежде чем предпринять что-либо, Блейз и другие до сих пор пока выжидали в надежде со временем решить эту проблему. Но сейчас время начинает их поджимать, как, впрочем, и нас. В любой момент они могут начать свои действия.
- На Гармонии нам говорили, что на Земле существует некая тайная группа влиятельных людей, которые очень опасаются Иных и ведут пропаганду с целью настроить большинство населения Земли против Иных. - Рух пристально посмотрела на Хэла. - Или это все лишь блейзовская уловка из разряда "разделяй и властвуй"?
Хэл кивнул.
- Но тогда, если им все равно не удастся переманить на свою сторону сколько-либо значительную часть населения, зачем вообще носиться с этой идеей? Даже если они, как ты выражаешься, "начнут свои действия", это вряд ли им что-нибудь даст.
- Я скажу тебе зачем. - Хэл откинулся на спинку кресла. - Когда я сидел в милицейской камере, у меня случился жесточайший приступ лихорадки и какое-то время я балансировал между жизнью и смертью. Это состояние вызвало у меня своего рода психическую перегрузку, и она помогла мне понять многое из того, чего раньше я не понимал.
Рух сочувственно положила свою ладонь на его руку.
- Не надо меня жалеть, - покачал головой Хэл.
- Похоже, сражение, которое ты ведешь, гораздо тяжелее любого из наших сражений, - едва слышно произнесла она. - Но я это понимаю.
- Я думаю, некоторые из нас тоже это понимают, - пробормотал Амид. Хэл сжал ее ладонь.
- Тогда я понял, - продолжал он, - что харизматический талант - отнюдь не какой-то особый дар или генетическая случайность, свойственные исключительно Иным, только более развитая форма некоей способности, характерной для представителей обоих ваших миров, Гармонии и Ассоциации. Умение обращать людей в свою веру была ими лишь чуть усовершенствована, поднята на более высокий уровень. Но среди Иных этим даром в полной мере наделены лишь Блейз Арене и еще несколько человек, генетически хотя бы отчасти связанных с Квакерскими мирами.