— Громко и ясно, — ответил Декер.
Но подумал, что если Дебби и была как-то связана с происшедшим, она уже расплатилась по самой высокой цене. Штат не сможет еще раз убить ее.
Бет привычным щелчком отправила сигарету в полет по коридору. Красный огонек вспыхнул, а потом погас на выцветшей дорожке. Женщина развернулась и ушла.
Они открыли дверь и вошли в комнату Дебби. Декер встал посреди крошечной комнатки и огляделся.
— Мы отправим сюда спецов, — сказала Ланкастер, — чтобы разобраться со всеми ее интернет-штуками. Фотографии на телефоне, ноутбук, облака и все такое. Инстаграм. Твиттер. Фейсбук. Тамблр. Чем там еще гордятся дети… Все время что-то новое. Но наши ребята знают, где искать.
Декер не ответил. Он продолжал осматриваться, вбирал в себя комнату, выстраивал наблюдения на маленьких полочках своей памяти, а потом извлекал оттуда, если одно не складывалось с другим.
— Я вижу типичную комнату девочки-подростка. А что ты видишь? — наконец не выдержала Ланкастер.
Он не обернулся, но ответил:
— То же, что и ты. Дай мне еще минуту.
Декер обошел комнату, заглядывая под стопки бумаг, открыл платяной шкаф, опустился на колени и посмотрел под кровать, тщательно изучил развешанные по стенам картинки, включая целую секцию обложек журнала «Пипл». К одной стене крепились квадраты доски для записей. На одном были ноты, на других — обрывки стихов и послания к самой себе: «Деб, новый день — новые достижения».
— Захламленная комнатка, — заметила Ланкастер, присевшая на край стола девушки. — Отправим сюда экспертов и соберем все в кучу.
Она посмотрела на Амоса, явно ожидая его реакции, но вместо этого тот вышел из комнаты.
— Декер!
— Я вернусь, — бросил он через плечо.
Мэри посмотрела ему вслед и пробормотала:
— Из всех возможных напарников мне достался Человек Дождя, только огромный.
Ланкастер достала из сумки жвачку, развернула и засунула в рот. Следующие несколько минут она бродила по комнате, потом подошла к зеркалу, висящему на внутренней стороне платяного шкафа. Поразглядывала себя и смиренно вздохнула, как человек, который прекрасно знает — его лучшие дни остались в далеком прошлом. Рефлекторно потянулась за сигаретой, но передумала. Комната Дебби — часть расследования. Пепел и дым могут испортить результаты.
Она резко обернулась навстречу Декеру, входящему в комнату.
— Куда ты ходил?
— Задал пару вопросов ее родителям, а потом попросил взглянуть на остальную часть дома.
— И?..
Он подошел к нотам, написанным на доске, и указал на них.
— Дебби этого не писала.
Ланкастер уставилась на значки.
— Откуда ты знаешь?
— Она не играет на музыкальных инструментах. Я уже проверял ее школьные записи. Она не участвовала в группе. Я спросил у матери. Она никогда не играла на музыкальных инструментах, и в доме нет ни одного. Второе: в комнате нет нотных записей. Даже если ты не играешь, а только сочиняешь музыку, думаю, у тебя в комнате найдется несколько листов с нотами, тем более чистые листы. И третье: это не почерк Дебби.
Ланкастер подошла к стене и внимательно посмотрела на значки, потом сравнила их с другими надписями на досках.
— Но как ты это понял? — спросила она. — В смысле, нотные записи не похожи на другие надписи. Это же символы, а не буквы.
— Дебби — правша. А тот, кто написал эти ноты, — левша. И хотя ноты не буквы, это все равно заметно по изгибам, росчеркам и направлению значков.
Декер взял кусочек мела и написал на соседней секции доски несколько музыкальных символов:
— Я правша, и сейчас ты должна заметить разницу.
Он указал на несколько пятен на доске:
— А вот здесь левый рукав этого человека смазал ноты. У правши пятна были бы напротив. Как у меня. — Он показал на смазанные места, оставленные его собственным правым рукавом. — И Леопольд — правша.
— А это ты откуда знаешь?
— Он подписывал бумагу, которую я ему дал, когда заходил к нему в камеру.
— Ну, хорошо, может, это был какой-то ее друг-музыкант.
Но Декер уже качал головой:
— Нет.
— Почему нет? Вполне могу представить, как ее приятель записывает здесь мелодию или что-то в этом роде. Может, для вдохновения, подходящую к надписям Дебби…
— Потому что эти ноты бессмысленны. Их невозможно сыграть ни на одном известном мне инструменте. Это не часть музыкальной композиции, а просто бред.
— Ты что, занимался музыкой?
Декер кивнул.
— В средней школе, гитара и ударные. Короче, знаю, какой тут счет. Не имеющий отношения к футбольному полю.
Ланкастер вновь обернулась к нотам:
— Тогда что это такое?
— Я думаю, это код, — ответил Декер. — И если я прав, это значит, что Джизес бывал в этом доме.
Глава 22
Декер и Ланкастер запечатали комнату Дебби и вызвали команду экспертов, которая прошерстила не только комнату, но и весь дом. Берлингтон никогда еще не переживал преступлений такого масштаба, и сейчас каждый, от новичков до старших сотрудников полиции, выкладывался на всю катушку.
Уотсоны сказали, что они ничего не знают об этой нотной записи. Амос был склонен им поверить. Когда эксперты закончили работу, Декер и Ланкастер еще раз уселись вместе с Уотсонами.
— Если этот парень побывал у вас в доме и написал ноты, как это могло произойти без вашего ведома? — спросил их Декер.
— Ну, мы же должны спать, — встопорщилась Бет. — Но дом невелик. А наша комната прямо рядом с Дебби. Мы с Джорджем оба чутко спим. Не представляю, как она могла привести парня в свою комнату, чтобы мы об этом не узнали.
— А днем? — спросила Ланкастер.
— Я сижу дома. Джордж работает с девяти до пяти. На самом деле, я бываю дома больше, чем Дебби.
— Вы можете припомнить, насколько давно на доске появились эти ноты? — спросил Декер.
— Две недели назад их не было, это я вам точно скажу, — ответила женщина.
— А откуда вы это знаете? — уточнил Амос.
— Потому что я стерла все, что там было.
Бет помолчала.
— Мы поспорили, и я… ну, в общем, я вышла из себя и стерла все это дерьмо. — Она всхлипнула. — А теперь я больше никогда ее не увижу…
— О чем вы спорили? — спросил Декер, игнорируя ее переживания.
Ему требовались ответы. И прямо сейчас. А горевать она сможет и потом.
Бет взяла себя в руки.
— Дебби была в выпускном классе. Она взяла тесты на академические способности и хорошо справилась, но не обратилась ни в один чертов колледж. Отговаривалась тем, что все это очень дорого. И это правда, мы мало чем могли ей помочь. Но я все время твердила ей, что можно найти финансовую помощь. И чем она собирается заниматься без колледжа? Станет мною?
Она замолчала, ее муж смотрел в сторону.
— И поэтому я разозлилась и стерла эту проклятую доску начисто. Все эти изречения насчет изменить мир и иметь цель. Полная чушь! Она ничего не делала и никуда не собиралась. И потому я все стерла. Оставила чистый лист. Надеялась, она поймет мою мысль. Видимо, не поняла… А теперь она уже ничего не поймет. Больше ничего… Девочка моя. Моя бедная девочка.
Бет залилась слезами и начала биться в истерике на диване. Муж, с помощью Декера, отвел ее в спальню и уложил в кровать. Когда Амос возвращался к Ланкастер, до него все еще доносились крики женщины, которая звала свою мертвую дочь.
Джордж Уотсон, вернувшись через несколько минут, сказал:
— Мне кажется, нам стоит закончить, если вы не против.
— Вы с женой недавно уезжали? — спросил его Декер.
Джордж удивленно посмотрел на него.
— Откуда вы знаете?
— Этот парень пришел сюда и написал свои ноты. Будь вы здесь, вы могли бы его увидеть. А он не собирался рисковать. Так вас в какой-то момент не было?
— Неделю назад мы ездили в Индиану, побыть с сестрой Бет. Она заболела. Мы остались там на два дня, потом вернулись назад.
— А Дебби была здесь?
— Да, мы же не могли забрать ее из школы.