Декер кивнул, но промолчал.
— Однако если он здесь, — продолжила Мэри, — он должен быть за чем-то спрятан. Может, за оборудованием?
Декер покачал головой.
— Нет, оборудование тут не при чем. При опасности вход должен открываться быстро.
— Но он, вероятно, заколочен, — заметила Ланкастер. — Заделан.
— Стрелок не мог разбирать стены, полы или потолок, поскольку от этого много шума и вдобавок останутся следы, по которым станет ясно, как он пробрался в дальнюю часть школы.
— Ну, он же все равно оставил следы. Испорченные продукты, помнишь?
— Он сделал это намеренно. Он мог выкрутить температуру обратно, когда выходил из камеры. Черт, ему в любом случае не нужно было сидеть в морозильнике всю ночь. Он хотел, чтобы мы узнали — он был здесь. Но не хотел, чтобы мы выяснили, как он пробрался отсюда в дальнюю часть школы. По крайней мере, не сразу. Поэтому он и оставил след в потолке и пыль на полу. Классический ложный след. Он нас облапошил. Заставил потерять время. Хорошо для него и плохо для нас.
Ланкастер продолжала смотреть по сторонам:
— Так что мы ищем здесь вход, который был запечатан. Мы просто не знаем, как и где.
— Термин «запечатан» может означать много разных вещей. Но суть в том, что наш парень подружился с Дебби с одной и только одной целью — узнать об этом проходе.
— Да ладно, Декер. А откуда он знал, о чем расспрашивать?
— Я узнал об убежище, основываясь на наблюдениях, догадках и небольшом исследовании. Он мог проделать то же самое. Это относительно небольшой город. Он мог самыми разными способами узнать, что Саймон Уотсон работал на военной базе. Он мог выяснить, что тот некоторое время жил с Уотсонами. Он мог подступиться к Дебби и посмотреть, знает ли она что-нибудь об убежище. И конечно, она знала.
— Это требует предусмотрительности и серьезного планирования.
— Похоже, это как раз сильная сторона нашего парня.
Декер бродил взад и вперед вдоль участка стены. Ланкастер заметила это и, улыбаясь, сказала:
— Спорю, за шестьдесят лет эти правила не изменились. И когда ты здесь учился, наверняка выполнял все до единого.
«Правила», которые она подразумевала, занимали приличный участок стены, которую изучал Декер. Они включали запрет на громкие разговоры и разбрасывание еды, не разрешали есть с чужой тарелки и оставлять на столах молочные картонки, требовали выбрасывать весь мусор в корзины, не бегать и т. д. и т. п.
— Амос, я сказала…
Он поднял руку, требуя тишины, пока смерил шагами стену. Потом посмотрел на пол.
— Мэри, что ты видишь внизу?
Ланкастер наклонилась и посмотрела, куда он указывал.
— Несколько следов. Наверное, от обуви учеников.
— Вряд ли. В Мэнсфилде не носят форму. Большинство мальчишек ходит в кроссовках. Насколько я видел, девочки тоже ходят в кроссовках, туфлях на плоской подошве или на широком каблуке. Эта обувь не оставляет таких следов. Здесь настоящие царапины. К тому же след от каблука будет коротким. А они длинные. И немного изогнутые. Похоже, их тут несколько.
— Ладно, и что же это такое?
Декер встал вплотную к участку стены, на котором висели правила, — большая деревянная панель, окрашенная в цвет стены. Она шла до самого пола и почти доставала до потолка.
— Петель не видно, — заметил Амос. — Но…
Он засунул пальцы справа и подергал. Потом попробовал с другой стороны. Наконец, спустя десять минут экспериментов, толчков и подергиваний, что-то тихо щелкнуло, и вся секция, прикрытая надписью, открылась наружу. Декер потянул за край, открывая ее шире. Внутри оказалась двойная деревянная дверь, окрашенная в цвет стены.
— Посмотри на пол, — сказал Амос.
Ланкастер посмотрела и увидела свежие царапины, оставленные краем деревянной панели.
— Ну ты даешь! Это же следы на полу от двери.
— Петли утоплены на фут и установлены на опоре, чтобы снаружи их не заметили. Но со временем они немного просели, отсюда и поцарапанный пол.
Декер провел пальцем по петле. На пальце осталось темное пятно.
— Недавно смазали, — заметил он.
Посредине внутренней стороны секции была маленькая ручка.
— Как ты думаешь, а это зачем?
Амос на пару секунд задумался.
— Чтобы захлопнуть за собой секцию, когда ты будешь на той стороне.
— Согласна. Но зачем они вообще поставили дверь? Если они хотели запечатать его, почему просто не заделали?
— Не знаю, Мэри. Его сооружение стоило приличных денег. Возможно, они хотели обеспечить относительно легкий доступ внутрь, на случай если оно когда-нибудь опять потребуется.
— Ясно.
— Я не вижу отпечатков пальцев, но не будем рисковать. Не зря специалисты говорят про скрытые отпечатки.
Амос взял нож из ящика с кухонной утварью на разделочном столе и без труда открыл дверь, отжав простой язычок, удерживающий обе створки. Судя по тому, насколько беззвучно открылась дверь, ее петли тоже недавно смазывали.
Ступеньки за ней вели вниз, в непроглядную темноту.
Декер сдернул с крепления аварийный фонарик, висящий на стене рядом с буфетной стойкой, и повернулся к дверному проему.
— Ты готова?
— А нам не следует предупредить остальных? — нервно отозвалась Ланкастер.
— Предупредим, но сначала посмотрим, куда он ведет.
— А ФБР?
— Пусть идут на хрен. Мэри, это наше дело, а не их. — Он уставился на нее. — Ты идешь со мной?
Она кивнула и последовала за ним по лестнице.
Они спустились вниз. Тут Декер остановился и посветил вокруг.
— Взгляни сюда.
У стены стояли два больших листа покрашенной фанеры. По краям торчали гвозди.
— Вот как они на самом деле заделали проход, — сказал Декер. — По периметру двойных дверей остались дырки от гвоздей. Двери забили этой фанерой. Если б кто-то сообразил, как открыть секцию с правилами, то увидел бы сплошную стену.
— Думаешь, фанеру снял стрелок?
Декер посветил фонариком на пол.
— Ну да. На полу опилки, довольно свежие. Когда он вытаскивал гвозди, из дырок должны были сыпаться опилки. И когда он спускал фанеру сюда. Возможно, ему пришлось и пилой поработать.
— Значит, он должен был сделать все это раньше. Невозможно пилить дерево во время учебного дня. Слишком много шума.
— Он мог это сделать предыдущей ночью. Он выходит из морозильника и принимается за работу. Никто ничего не слышит. Он открывает секцию с правилами, пилит фанеру, отпирает двери и сносит все вниз, в проход.
— Если так, Амос, возможно, поэтому он и прятался в морозильнике.
— Возможно, — сказал Декер.
Он еще раз указал на пол. В пыли отпечатались цепочки следов, ведущих в том направлении, куда они собирались.
Две хорошо заметных цепочки следов, уходящих в проход.
— Мэри, зайди справа, чтобы мы их не испортили. И снимай их на камеру телефона, пока мы будем идти.
— Хорошо, но откуда тут два следа? Тут были два разных человека?
Декер нагнулся и посветил фонариком.
— Нет. Отпечатки выглядят идентичными. И не похоже на двух человек, идущих рядом. Следы слишком близко друг к другу. Но в двух следах есть смысл.
— Какой?
— Пойдем.
Они двинулись дальше, делая по пути снимки. Потом прошли через массивную, футовой толщины металлическую дверь, которая легко открылась только потому, что была установлена на гидравлических петлях.
— Какой-то вид бронедвери, — заметил Декер.
За ней открылось большое пространство, помещение футов сорока в ширину и вдвое большей длины. Пол, стены и потолок были голым бетоном. Надписи на стенах указывали, что делать в случае чрезвычайной ситуации. В некоторых местах виднелся универсальный символ опасности — череп с костями. Вдоль стен стояли старые металлические шкафчики с привинченными табличками: «Противогазы», «Первая помощь», «Вода и продукты». Все покрывала пыль и паутина, воздух в помещении был спертым и затхлым.
— У них должна быть независимая подача воздуха, — сказал Декер. — После ядерного удара доступа к внешнему воздуху может не оказаться.