Нам не хватало ещё двоих добровольцев, когда Крис по каким-то делам поехал в Мичиганский. Он вернулся оттуда даже не с двумя, а с тремя желающими - Джимми, Паулой и, кажется, Ларсом.
Для Джимми мы выбрали «участок номер четыре». Кстати, это был тот самый островок близ Грин-бэй, на озере Мичиган, где «смотрителя» изображал Мэтью, наш институтский охранник.
Всё начиналось как обычно.
Чётко по сценарию, по прошествии пяти суток, проснувшись ранним утром в своем домике, Джимми Ломас вместо двадцатого января, «оказался» в самом первом дне своего появления на островке, то есть, во вторнике, пятнадцатого января.
Но патогенные реакции начались не у него, а у нас: истёк час, затем два, а затем и десять, но Ломас вел себя совершенно спокойно и буднично, никак не реагируя на «попадание в прошлое»!
- Может, он просто ничего не заметил?
- Не заметил? Первый день пребывания на объекте всегда создавался таким образом, чтобы забыть его было просто невозможно! Утром у Джимми сгорел кофейник, по телевизору весь день крутили репортаж о «потрошителе из Майами», в обед на остров приезжала сексапильная «дочь смотрителя» и «заходила поболтать» с Ломасом, новым жильцом…
Да чего там только не происходило в первый день! А тут, представляешь, это же самое начинает повторяться спустя пять дней.
- Так он что – вообще, никак?
- В том дело! Он совершал действия, словно запрограммированный: ходил, ел, спал, разговаривал. Вёл себя абсолютно точно так же, как и в первый день. Даже слова те же самые говорил, точь-в-точь.
- Постой, так он просто спятил, наверное. Или раскусил вас, да сам решил подшутить.
- Да не спятил он! Видишь ли, «сойти с ума» - это лишь словесная форма. Как врач, могу сказать тебе, что психическая болезнь, синдром, хроническое или врожденное заболевание это всегда цепь симптомов, это всегда клиническая картина. Иными словами, врач однозначно отличит больного от здорового, и уж тем более, когда человек сходит с ума у него на глазах.
Что же касается «раскусил» - такое и вовсе нереально. У нас были подробнейшие видеозаписи каждого дня и часа жизни Ломаса во время эксперимента. И если я ещё могу допустить, что он разгадал трюк, то как он умудрился в течение последующих часов, а потом и дней, говорить и делать абсолютно то же самое, даже в мелочах, я понять не могу.
Этого просто не может быть!
Создавалось впечатление, что внутри Джимми находится некая программа, имитирующая поведение человека, которая на определенный раздражитель выдает строго определенную реакцию.
- Как робот?
- Ну, в общем да. Только Ломас - не робот.
- Кто же он тогда?
- Слушай дальше.
Мы остановили эксперимент, и Крис, как ни в чем не бывало, предложил Джимми задержаться у нас ещё на некоторое время. Ломас не возражал, хотя и уточнил, сколько ему заплатят.
Савацкий поместил Джимми в наш комплекс, и мы начали его исследовать. Оказалось, что Ломас всегда ведет себя, как вёл на острове, реагируя на внешние факторы четко заданным образом. Поэтому феномен назвали «Программой», а продолжающийся эксперимент с Джимми – «проблемой Джей-Эл».
Целый месяц мы вертели Ломаса со всех сторон, просветили его всеми на свете лучами и измерили всеми датчиками, но какого-то ощутимого результата получено не было.
- То есть, вы вообще ничего не нашли?
- Можно сказать, что так. Нам удалось установить, что Программа находилась внутри Ломаса много лет, возможно, с рождения. Но какова её природа, кто её туда поместил, а главное, с какой целью - осталось тайной.
При этом мы выяснили, что Программа стала активной лишь в последние четыре года. До этого Джимми был самым обычным человеком, а поводом для запуска Программы послужил некий Сигнал.
- Сигнал?
- Предположительно, Джимми «услышал» его во время одной из своих студенческих поездок, о которой, впрочем, он сам ничего не помнит.
- Что же это была за поездка? Куда?
- В Мексику. Сестра Джимми рассказала нам, что в юности он частенько ездил в разные походы и, вообще, влезал во всевозможные авантюры.
Так вот. Четыре года назад Ломас с какими-то ребятами забрался не то в ущелье, не то в овраг, где упал и очень сильно травмировал голову. Причем, для этого ему почему-то понадобилось ехать в юго-восточную часть Мексики, в самые непроходимые джунгли.
Наши кураторы из Пентагона, которые на тот момент уже очень сильно интересовались «проблемой Джей-Эл», не раз делали запрос в Мексику и даже посылали туда своих специалистов, но всё оказалось с нулевым эффектом: того места, где Ломас получил свой Сигнал, уже не существует; мощное землетрясение произошло как раз тогда, когда он там развлекался.
В итоге нам оставалось лишь продолжать исследовать Сигнал.
Во-первых, выяснив его природу, мы могли попытаться узнать и о природе Программы, а во-вторых, была слабая надежда, что в отличие от Программы, о существовании внутри себя которой Ломас не подозревает до сих пор, Сигнал он мог запомнить. Коль скоро сам и рассказал о нём, находясь под сильным гипнозом.
Вообще, в случае с Джимми, от гипноза было мало толку. Лишь дважды нашему ведущему специалисту удавалось достучаться до спящего сознания Ломаса, но кроме самого понятия «Сигнал», мы ничего не узнали.
И вот здесь Савацкий предложил свой, весьма интересный и нестандартный метод исследования.
Ломаса накачали растормаживающими препаратами и погрузили в специальный раствор, где он находился в состоянии, близком к состоянию невесомости. Через прикрепленные к его голове наушники каждые две секунды к ушным раковинам Джимми подавались звуковые сигналы различной частоты, а многочисленные датчики фиксировали малейшие изменения состояния его организма.
Таким образом, получился этакий «детектор лжи», который обращался к памяти Ломаса по методу «подбора пароля».
- И как? Сработало?
- На все сто! Джимми провел в «ванной» в общей сложности около трехсот часов, но к концу пятой недели мы получили искомый набор из более чем сотни звуков различной тональности, которые при последовательном воспроизведении давали тот самый Сигнал.
- И что же это было?
- Судя по тем данным, которые поступали во время сканирования, в итоге должно было получиться нечто вроде пронзительного писка, длящегося несколько секунд и граничащего с ультразвуком. На всякий случай, во время процедуры все, кто принимал в ней участие, находились в защитных наушниках, поэтому целиком Сигнал не слышал никто.
- Это что же, получается, из ученых не нашлось никого, кто бы удосужился прослушать эту «волшебную трель»?
- Получается, что так.
- Но почему?
- Мы элементарно не успели. Дело в том, что финальный этап сканирования продолжался почти сутки и завершился в тот день весьма поздно - около часа ночи.
После того, как очередная цепь импульсов осталось без ответной реакции, стало очевидно, что предыдущая цепь была последней, и что мы получили, наконец, все составляющие Сигнала. Савацкий велел всем расходиться, а сам занялся подведением итогов.
- А на следующий день?
- А на следующий день мы узнали, что ночью Крис сбежал. Вместе с Ломасом.
- Ничего не понимаю! Как - сбежал? Зачем?
- Зачем… Вот здесь уже начинаются загадки.
На записи с камер внутреннего наблюдения видно, как Савацкий возится в лаборатории. Затем, закончив монтаж Сигнала, он надевает защитные наушники и дает прослушать «трель» Ломасу.
Камера не охватывает всей лаборатории, поэтому увидеть, что именно происходит с Ломасом, нам не удалось. Но сразу после этого теста Крис уничтожает всю информацию с лабораторных компьютеров - причем, не наспех, а особой программой - после чего выводит Джимми в коридор.
Кретин-охранник внизу, увидев на проходной Савацкого, даже не удосужился спросить – кто это вместе с ним посреди ночи покидает институт.