– Скорее всего, именно меня ожидает мучительная смерть, но я ни за что это не пропущу, – выпаливает Аджита.
– Отлично, – усмехается Дэнни. – Думаю, твоему брату это тоже понравится, Джит.
Брату Аджиты, Праджешу, тринадцать, и он потрясающий спортсмен.
– Ты хочешь и его позвать? – заваливаясь на диван, спрашивает Аджита. Я сажусь рядом, а Дэнни выстраивает шары на столе для пула, в надежде, что тренировка поможет ему играть не так ужасно. – Это очень мило с твоей стороны. Ему понравится.
– Конечно, понравится, – говорит он. А затем с идеальной точностью ударяет по битку, отчего шары с грохотом разлетаются по столу. Два из них залетают в лузы, и Дэнни расплывается в удовлетворенной улыбке. – Кажется, у него сейчас тяжелое время в школе.
– Что? – с суровым видом спрашивает Аджита.
Я разделяю ее озабоченность. Праджеш мне словно младший брат.
– Я не говорю, что там что-то страшное, – слегка пасует Дэнни. – Не думаю, что над ним издеваются. Но в последнее время я несколько раз видел, как он шел один по коридору и выглядел немного потерянным. Я знаю, каково бывает слегка неуклюжему и занудному подростку в тринадцать лет. Поэтому не против взять его под свое крыло на некоторое время.
– Спасибо. Я ценю это, – говорит Аджита с улыбкой, которая, однако, не отражается в ее глазах.
Уверена, она станет переживать и зациклится на этом. Большая и сплоченная семья Аджиты – весь ее мир.
Вспышка зависти застает меня врасплох. И я задаюсь вопросом, каково это – когда тебя любит и о тебе заботится так много людей? Но тут же, как и всегда, прогоняю эту мысль. Жалость к себе не в моем стиле.
[Запомни эту мысль, О’Нилл. Худшее еще впереди.]
15 сентября, четверг
13:23
Карсон подходит к нам в столовой во время ланча. Аджита пинает меня под столом из-за моего вчерашнего признания, и в ответ я бросаю вареную картошку в ее прекрасное смуглое лицо. Серьезно, как у кого-то могут быть настолько полные губы, гладкая кожа и темные глаза? Кажется, я влюблена в свою лучшую подругу. Она до смешного привлекательна. [Мне кажется смешным, что, говоря об озабоченных подростках, обычно подразумевают мальчиков. Вот вещи, которые возбуждали меня в последнее время: вишневый блеск для губ, пушистый плед, но больше остального – фонарный столб фаллической формы.]
Но вернемся к Карсону. Ему понравился эпизод с картофелем, и, используя это как предлог, он заводит разговор, размышляя о том, какие еще овощи могли бы стать оружием. Но затем Дэнни грубо спрашивает у него, чего ему надо, проявляя свою мудаческую сторону, которую мы редко видели в Дэнни Уэллсе – по крайне мере, до признания у стола для пула.
Я старательно строю глазки/извиняюсь перед Карсоном, но Аджита снова пинает меня по ноге, что, полагаю, означает: «Иззи, перестань, а то ты выглядишь так, будто стоишь на приеме у окулиста перед пыточным прибором, который дует тебе в глаза». Поэтому я тут же останавливаюсь. Когда вы дружите с кем-то почти всю жизнь, то учитесь расшифровывать секретные послания по силе нанесенного удара.
– Та-а-ак, – начинает Карсон, – в эти выходные у Бакстера будет вечеринка. Напитки приносим сами. Ребята, вы идете?
– Конечно, – отвечает Аджита за всех нас.
Я благодарна ей, так как чувствую, что мой язык прилип к небу. Сделав отчаянный глоток апельсиновой газировки, я притворяюсь, будто мне не интересна тема разговора, и смотрю на группку девятиклассниц, которые пытаются разобраться в сложной иерархии столиков в столовой.
Когда я перевожу взгляд на Дэнни, он выглядит так, будто еще чуть-чуть – и он взорвется от ярости. Вспомнив про свитер Гриффиндора, упрятанный дома в глубину шкафа, я чувствую себя не в своей тарелке. Что мне теперь делать? Вообще не разговаривать с другими парнями при нем?
– Потрясающе. Увидимся там, – ухмыляется Карсон, не обращая внимания на разворачивающуюся перед ним запутанную мелодраму.
А затем он исчезает, и я снова могу вдохнуть полной грудью. Я немного разочарована, что мы с Карсоном так и не встретились взглядами, особенно после недавнего эпизода с альпакой. Но, полагаю, у меня еще получится поразить его своим остроумием и сарказмом после того, как мы выпьем по несколько кружек пива на вечеринке. [Простите, юристы. Я говорила про соки «Капри-Сан». После них разговор так и клеится.]
Затем я спрашиваю у Дэнни, что ему не нравится, хотя мне это совершенно не интересно, а он вместо ответа бормочет что-то о домашнем задании по истории и отправляется в библиотеку – возможно, в первый раз в жизни.
Мы с Аджитой идем в туалет, чтобы она могла убедиться, что в ее бровях не осталось картофельной шрапнели. А я в это время пишу Бэтти о вечеринке. Я не собираюсь отпрашиваться: не помню, чтобы она когда-нибудь мешала мне веселиться [привилегия трагичной сиротки], просто бабушка любит быть в курсе моих гулянок, чтобы знать, когда самой можно напиться.