Как-то был у них с Мариной разговор на эту тему. Случайно вышло. Заговорили-то о чём-то легкомысленном, а приплыли, как это водится порой в кухонных посиделках, к сложно-серьёзному. Ульяна отлично помнила, что подруга сказала:
– Я хочу и семью, и детей. Но не могу заводить всё это с кем-то, кого не полюблю так же, как Витьку. Понимаешь? Не знаю, получится ли это у меня в принципе… Ну, не получится – значит, так тому и быть. Внуками родителей Ася точно обеспечит, а я… буду любящей невыносимой тётушкой-затейницей.
А пока не было племянников, Маринка практиковалась быть затейницей на окружающих, и получалось у неё это просто феерически.
Смартфон зазвонил уже у Марины, которая наглаживала Спонжика, собираясь ехать к бабушке с дедом.
– О как… да он, однако, экстремал… – протянула она, глядя на экран гаджета. – Ну, и чего тебе надобно, старче? – хищно усмехнулась она, узрев надпись: «Вадим Ульянкин» с примечанием «Дедушкин внук, экстракт академический высушенный». Когда-то, давным-давно, они обменялись телефонами, собираясь на машинах к кому-то за город, вот контакт и остался.
– Дааааа? – сладко-пресладко пропела Марина, подмигнув насторожившейся подруге.
– Ээээээ, – протянул Вадим, который уже извёлся от мыслей, что его Ульяна сейчас с каким-то другим мужчиной, и хватался за соломинку в надежде, что это не так. – Марина, а ты, случайно, сейчас не рядом с Улей?
Марина быстренько сграбастала Спонжика и абсолютно честно заявила, – нет, со мной рядом кое-кто другой, а что?
– Эээээ, а ты не знаешь, у неё что, всерьёз кто-то появился?
Маринка вручила Спонжика подруге, отступила на шаг, осмотрела получившуюся скульптурную группу и уверенно кивнула головой, подтвердив Вадиму:
– Кто-то появился абсолютно всерьёз!
– Эээээ…
– Слушай, ты другие буквы вообще знаешь? – не выдержала фурия. – И вообще, чего ты мне звонишь? Про Улю уточнить? Так какое тебе до неё дело, если вы расстались? А?
– Да это она меня бросила. Понимаешь? Она! Меня! Бросила! – взвился оскорблённый до глубины души Вадим.
– Невозможно бросить то, что твоим по-настоящему никогда и не было, – неожиданно невесело ответила Марина, ободряюще кивнув подруге. – Хотел бы ты с ней быть – был бы. Это же так просто, на самом-то деле. И женился бы давно, ты же знал, что для неё это важно, и малыш был бы уже! И не был бы ты таким… рыбом мороженым.
– Рыбой… – машинально поправил Вадим.
– Нет, рыба – это та, которая в Неве плавает да в море, а рыб – это то, что ты в зеркале видишь! – уверенно заявила Марина. – Холодный, самоуверенный, самолюбивый рыб! Всё, чао! И не звони мне больше, а то я тебе гораздо подробнее обозначу все подробности рыбовой твоей натуры!
Вадим не привык, чтобы с ним так разговаривали. Он так и застыл с погасшим смартфоном в руках, стоя напротив зеркала у себя дома, невольно покосился на собственное отражение и помотал головой – померещились жабры и чешуя.
А Маринка, развеселившаяся от разговора, затормошила Ульяну вместе со Спонжем, заявив:
– Граждане, а граждане, а ведь безрыбовая жизнь-то прекрасна! Просто прекрасна!
Ульяна рассмеялась следом за подругой, а Спонжик с сомнением покрутил усами. – Рыбами разбрасываться – это мы не понимаем! Рыбы – они очень даже вкусные!
Академик Вяземский был недоволен. Нет, поначалу-то наступление нового года он воспринял с энтузиазмом – история с промышленным, а точнее, научным шпиoнaжeм, устроенная конкурентами-бельгийцами, разрешилась к вящей его славе и научному торжеству, Вадим ни в чём невиновен да ещё и избавился от своей вульгарной девицы!
Правда, чуть позднее обнаружилось, что избавился он как-то неправильно…
– Что такое, а? Ходит, как в воду опущенный! Да ещё и по работе стал небрежен… И, кроме того, Макс! Его не хватает!
Это было неожиданно. Младший внук Игоря Вадимовича воспринимался последним исключительно как запасной кандидат на наследство «академической империи». Периодически он выходил на передний план, а потом снова сдавал позиции перед Вадимом.
– Да, в последнее время он мне помог, много чего делал, и работы на нём было прилично! – согласился сам с собой Игорь Вадимович. – Но этот его абсолютно неподходящий, неуместный брак…
Женитьба Максима на ветеринарше, да ещё родом из деревни, была в глазах академика не просто мезальянсом, она полностью вычёркивала молодого глупца из стройных рядов славного семейства Вяземских.
– Да, но ровно до того момента, пока он не одумается и не разведётся с той рыжей девицей! – довольно хмыкнул академик. – В конце-то концов, глупости по молодости все совершали! Бывает.