Второй вопрос:
Ошо,
Ты говоришь, что Лао-цзы подходит только для редких искателей. Тогда как ты можешь называть его тотальным?
Он для редких искателей, потому что он тотален. Ум боится тотальности, ум всегда стремится к совершенству. Ум – перфекционист.
Попытайтесь понять два этих измерения: измерение совершенства и измерение тотальности. С совершенством эго прекрасно уживается; в действительности, эго не может существовать без измерения совершенства Эго всегда стремится ко все большему и большему совершенству, а когда вы хотите стать совершенными, вам приходится выбирать, и поэтому вы не можете быть тотальными. Если вы хотите быть компетентными, вам приходится выбирать: вы должны оставить глупость, вы должны начать бороться с невежеством. А если вы хотите быть абсолютно компетентными, вы должны отсечь любую возможность проявления невежества, глупости, безумия,
Но тотальный человек – совершенно другой. Он мудр в своей глупости; он глуп в своей мудрости. Он знает, что он невежествен, – в этом его мудрость. В нем встречаются противоположности. Лао-цзы говорит «Кажется, что все мудры, кроме меня. Я выгляжу глупцом».
Каждый пытается быть компетентным, пытается быть знающим, пытается быть умным – искореняя, пряча, подавляя глупость. Но глупость может обладать собственной красотой – если она соединена с мудростью. Тогда мудрость тотальна. А в измерении тотальности самые великие мудрецы всегда также и глупцы. Они так просты и так невинны, что выглядят глупыми. Многим людям Лао-цзы, должно быть, казался глупцом. Он и был им; он был и тем и другим. И в этом заключается сложность. Ум стремится к совершенству. Кто пойдет к Лао-цзы? Никто не хочет быть одновременно и глупым, и мудрым Трудно даже представить, как человек может быть одновременно и тем и другим. Как человек может быть одновременно и глупым, и мудрым?
Рассказывают, что суфийский мистик, путешествуя, пришел в одну мусульманскую деревню. А молва о нем достигла этой деревни еще раньше, слава о нем обогнала его. И вот собрались люди и попросили его:
– Выступи с какой-нибудь проповедью.
Мистик ответил:
Я не являюсь мудрецом, поскольку я также и глуп. Мое учение может вас смутить, поэтому я лучше помолчу.
Но чем больше он старался уклониться от выполнения просьбы, тем больше они настаивали, тем сильнее разгорался их интерес.
В конце концов, он уступил и сказал:
– Хорошо. В ближайшую пятницу я приду в мечеть... О чем же вам рассказать?
Они ответили:
– О Боге, разумеется.
И он пришел. Вся деревня была там, ведь он стал настоящей сенсацией. Он поднялся на возвышение для проповеди и спросил:
– Вы знаете что-нибудь из того, что я собираюсь вам рассказать о Боге?
Жители деревни, конечно, ответили:
– Нет, мы не знаем, что ты собираешься нам рассказать.
– Тогда, – сказал он, – это бесполезно. Если вы вообще ничего не знаете, вы не сможете понять меня. Нужна хотя бы небольшая подготовка, а вы совершенно не подготовлены. Я не буду говорить, потому что в этом нет никакого смысла.
И он вышел из мечети.
Жители деревни растерялись: что же делать? Они уговорили его прийти в следующую пятницу. Он пришел. И когда он снова задал тот же вопрос, все жители были к нему готовы. Он спросил их:
– Вы знаете, о чем я собираюсь с вами говорить?
– Да, конечно, – ответили те.
– Тогда нет необходимости говорить об этом, – сказал мистик. – Если вы уже все знаете, то и дело с концом. Зачем мне утруждать себя попусту и тратить ваше время?
И он вышел из мечети.
Жители деревни были совершенно сбиты с толку: что делать с этим человеком? Они были заинтригованы до предела. Должно быть, он что-то скрывает! Поэтому они опять уговорили его выступить.
Он пришел и снова задал тот же вопрос:
– Вы знаете, о чем я собираюсь вам рассказать? На этот раз жители деревни оказались немного мудрее.
– Половина из нас знает, а другая половина не знает, – ответили они.
– Тогда мне незачем говорить, – сказал мистик. – Те, кто знает, могут рассказать тем, кто не знает.