— Не забывайте, что я с самого начала не слишком-то и был им нужен. Это Вероника хотела спасти меня от Исправителей. А когда выяснилось, что их уже нет, то и забота обо мне отпала.
— А про свой дар ты им ничего не говорил? Знаешь, Виталик, можешь считать меня дураком, но я не поверю, если ты кивнешь!
Я и так считал его дураком, тем более что мы уже говорили об этом, но не кивнул, а пожал плечами:
— Нет, почему же, я говорил им. И они даже пытались определить мой дар!
— Ну и?
— И ничего не вышло. Дело даже не в том, что у них слишком слабое оборудование. Это не так. Просто дар мой какой-то особенный. Он сам проявится, когда наступит время.
Я злорадствовал, видя, как меняется лицо жреца. Он был явно разочарован моими словами. Но старался не подать виду.
— Что ж. Я не сильно тебе верю, — пробормотал он, — но все же хочу сказать, что у нас техника гораздо лучше той, которая есть у игроков Зари. А тем более у партизан… Кстати, о них… Виталик, ты же понимаешь, что это война. Триста игроков, конечно, очень хорошая цена за твою особу, но ты же понимаешь, что это значительно укрепило бы силы игроков в Камске…
— Не понимаю. Что ты с ними сделал?
— Я? Ничего. Но вот некоторые наши биологи… гхм… — Жрец не сдержал зверскую улыбку…
Наверное, у меня что-то в голове заклинило. В глазах вдруг потемнело, и очнулся я уже плотно прижатый сильными руками шофера к сиденью. Николай и еще
один сумеречный туго перетягивали мои руки веревкой. Скула болела. Из носа на губы стекала тонкая струйка крови.
В ушах гулко отдавался голос диктора из включенного радио:
"Два дня назад, как известно, около Луны был обнаружен предмет неизвестного происхождения. Ученые долго спорили, что делать с ним и наконец решили переправить его на Землю для более подробного изучения. Подозревается, что предмет даст толчок в исследованиях глубокого космоса и поможет ответить на многие вопросы, связанные в основном с темой "Есть ли жизнь во Вселенной", кроме нас самих? Вчера американский шаттл "Ньюсдюк" взял неизвестный предмет на борт и в ближайшее время ожидается, что он будет доставлен на Землю для подробнейшего изучения. Но уже сейчас многие ученые поговаривают о сенсации мирового масштаба…" Где-то мне это уже доводилось слышать. Но сейчас меня интересовали более важные проблемы.
— Что произойдет с игроками?! — прохрипел я. С каждым словом в глазах темнело и начинало немного поташнивать.
— Ничего для них неприятного, — улыбнулся жрец. Его волосы взлохматились и торчали во все стороны. Сам он здорово вспотел. Видно, я действительно сорвался. — Если не считать того обстоятельства, что они просто умрут во сне.
— Все триста человек?!
— Ну, и еще те, кто будет есть с ними из одной посуды, пить из одного стакана… — Жрец просунул между плотно связанных запястий конец веревки и удовлетворенно похлопал себя по коленям. Сумеречный вновь переместился на переднее сиденье.
Я попробовал выпрямиться, и спина тотчас отозвалась острой болью. Видно, меня еще и нехило попинали.
Машина вновь завелась, и мы поехали. Лесополосы закончились, и начались вспаханные поля. В салоне стало невыносимо жарко, вдобавок захотелось пить.
Совсем скоро начнутся холмы. И тогда… Черт возьми, тогда я лично прибью эту толстую суку! Зря я не добил его в кабинете Цитадели. Надо было. Но кто же знал, что все так обернется?
Дуло пистолета в руках жреца смотрело мне в грудь.
Несколько минут мы молчали. Я чуть повернулся в кресле, насколько это позволяла болевшая спина и связанные руки, и заметил, что сзади нас едет еще одна машина. Тоже, наверное, сумеречные. Эскорт?! Здорово же меня охраняют! Справятся ли с ними девять человек? Справятся! Почему бы и не справиться?! Ведь они нападут неожиданно, а это самый важный фактор любой битвы! А вот что делать мне? Какие гарантии, что меня не убьют в тот самый момент, когда сообразят, что на них организована засада?
Я откинул пока эти мысли. Спустя еще минут двадцать мы проехали дорожный знак, возвещающий, что до Новоозерска осталось чуть меньше ста километров. Значит, действительно едем туда. Хоть это радует. Я сделал вид, что не заметил вывески, опустив глаза в пол и изображая, будто ковыряюсь пальцами в веревках. Жрец по-прежнему не сводил с меня настороженного взгляда. Увидев, что я посмотрел на него, он разомкнул жирные губы и спросил:
— Как самочувствие?
— Голова болит, — прохрипел я как можно жалобнее. — Стоило так бить?