— Сергей Александрович, я поражен! — честно признался Акоп.
— Я и сам поражен, — ответил Сергей Александрович. — Эта идея не нова, но я впервые сталкиваюсь с ее прямым доказательством. И если она действительно окажется правильной, то нас может ожидать много интересного.
— Скажи мне вот что: все это может быть связано с Создателями?
— А почему бы и нет? Я допускаю, что всю информацию в него, а вернее в какого-то его предка, могли вложить Создатели. Может, даже один из более высших существ.
— Бог? — удивленно воскликнул я.
— Не совсем. Что-то, похожее на бога. — "Профессор" дал понять, что закончил разговор и склонился над листами. Новые пачки листов все приносили и приносили.
Я взял еще парочку листов и, подобно другим, начал читать.
"…Чуть левее от человека громко хрипит мужчина. Он лежит на лавочке, прикрытый грязной тряпкой, насквозь пропитанной кровью. У него перебинтована голова. Он без ног. В другой стороне — сваленные в кучу части тела.
От угла, в котором лежат ноги, руки, внутренности (все вперемешку) страшно разит тухлятиной. Воздух наполнен криками, стонами, мольбами о помощи.
Еще на нескольких столах лежат больные или раненые. Они все перебинтованы. Двое без сознания.
За мутными окнами не видно ничего, сквозь приоткрытую форточку в комнатку пробивается режущий ноздри запах гари. С улицы доносятся выстрелы, взрывы, от которых дребезжат стекла.
Двери комнатки распахиваются, и в нее вкатывают койку. На койке лежит карлик с тонкими, короткими волосами. Совершенно голый. Под ним расплывается огромное темно-бордовое пятно. Карлика окружают двое мужчин в белых халатах. Один громко считает пульс. Второй ругается, пытаясь на ходу вставить в шприц иголку. Медсестра, лет сорока на вид, толкает койку до упора, пока она не стукается о другую койку, на которой лежит без сознания молодой человек в пижаме.
— Живее! — кричит один из мужчин в белых халатах.
Медсестра подносит ему скальпель. Он делает разрез на груди у карлика. Тот приходит в сознание, но второй мужчина зажимает ему рот ладонью. Глаза карлика выходят из орбит.
Он дергается, но подоспевшие санитары хватают его за руки и ноги. Один поспешно вводит иглу в локоть и впрыскивает содержимое. Мужчина со скальпелем что-то вырезает из внутренностей карлика, хватает пинцет и вынимает металлический, заляпанный кровью предмет. Видно плохо, но это, без сомнения, пуля.
Карлик обмякает в руках у санитаров. Вновь теряет сознание. Санитары отпускают его и переходят к другому больному, тому, который без ног. Он пытается встать на руках и едва не соскальзывает с койки.
— Его личные вещи на месте? — обращается один врач к другому. — Если он умрет, надо будет сообщить близким.
Второй врач наклоняется и достает из-под койки небольшой рюкзак с рваной дырой на нем.
От дыры все еще идет едва заметный дымок.
— Военный билет обгорел. Ничего не разобрать, — сообщает он, выуживая небольшую книжицу с распухшими листками. — Еще есть расческа, и… вот это.
Врач достает из рюкзака книгу. Тот, который со скальпелем, берет ее в окровавленные руки и внимательно листает:
— Занятно. Только ничего не разобрать. Вы думаете, он иностранный шпион?
— Вполне возможно. Правда, я не могу узнать язык.
— Похож на какие-то иероглифы. Японец?
— Вы смеетесь? Посмотрите на него.
Врач внимательно разглядывает тело, грудь которого медсестра торопливо заштопывает нитками.
— Он что-нибудь говорил?
— Ничего. Когда мы его нашли, он был без сознания. Единственное, что он сжимал в руках, был этот рюкзак.
— А где его нашли?
— В подвале.
— Прямо здесь?
— Да. Вероятно, он здесь обитал, пока немцы не добрались. Потом скрывался от них, питался чем попало. Посмотрите на его лицо. Он не ел как минимум несколько дней.
— Действительно, истощение.
— Он мог быть местным смотрителем. Иностранцы обычно любят советскую литературу.
— При чем здесь это?
— До войны это здание было центральной библиотекой. Мы обнаружили целые комнаты сваленных в кучи книг. Бывшие хозяева библиотеки вывезли часть книг за границу или в тыл, а то, что не успели, попытались спрятать в подвале или на чердаке, но, наверное, им что-то помешало. Нам пришлось часть книг выбросить, потому что нужны комнаты для больных. Их и так уже класть некуда.
Совсем недалеко раздается взрыв. Одно из окон со звоном разлетается. На головы людям сыпется штукатурка. Кто-то падает с койки и кричит.