Но как возможна общая цель, когда каждый мечтает о своей собственной? Возможна, ибо такова свобода. Только она обладает этим удивительным свойством – позволить каждому иметь свою цель и одновременно сделать ее частью общей, ведь улучшая мир, делая его свободнее, каждый делает свободнее всех! А иначе и договориться будет трудно, ведь ближние цели у всех похожи, природа не отличается фантазией – всем нам для жизни надо примерно одно и то же. Отсюда и причина конфликтов, поскольку ресурсов, благ – когда они требуются сразу всем – как правило не хватает. Если будущее – одно на всех, то настоящее – у каждого свое.
Так мы возвращаемся к борьбе сиюминутных желаний и дальних планов. Природа плотно руководит нами, не давая заглянуть в будущее. Мы для нее – роботы. Она посылает нам сигналы – чувства, желания, потребности – и мы следуем им. Свобода же требует от нас задуматься и заглянуть в будущее, увидев там то, ради чего стоит бороться со слепой, но могущественной природой. Ближайшие интересы людей сталкиваются, они вызывают насилие. Конфет всегда мало, их не хватает на всех. Но чем дальше вперед способны заглянуть люди, тем легче им договориться, тем больше возможностей для сотрудничества. Они всегда придумают способ как сделать больше конфет! Цель общих планов – будущее без насилия, и чем сильнее люди верят в него, тем они свободнее уже сейчас. Ведь недаром говорят, что предчувствие удовольствия не меньше чем само удовольствие! Шутка. Договариваясь, мы становимся свободнее уже сейчас, потому что перестаем воевать и начинаем сотрудничать.
Но верим ли мы? Еще одна проблема со свободой в том, что она требует веры. Не веры во всякую чушь, как противоположность научной рациональности, а веры в лучшее будущее, как противоположность рациональности эгоистичной. Вера в будущее – это вера в успех договора, в успех наших планов. И эта вера неотделима от доверия к людям. Ведь если мы знаем, что каждый хочет свободы, мы можем доверять, мы знаем, что нас не обманут. Вы скажете, как можно верить, если свобода требует сомнений? Чем больше мы размышляем о свободе, тем меньше мы ее понимаем. Свобода отказывается даваться нам в руки, и тогда вместо свободы у нас остается только надежда – на то, что мы когда-нибудь сможем договориться.
11 Общественный договор
Несмотря на то, что свобода давно уже стала популярным словом и даже социальным идеалом, люди пока следуют обьективной этике неосознанно и, разумеется, далеко не всегда. Осознание требований этики рано или поздно приведет также к осознанию необходимости заключения общего, одного на всех договора. Такой, общественный договор ляжет в основание универсального права, а момент его заключения – в любой форме, требующей личного участия каждого человека – будет означать переход от насильственного общества в котором мы живем к свободному. Момент этот неблизок. Посмотрим почему.
В прошлый раз мы остановились на том, что договор требует доверия, веры в людей. Эта вера основана на понимании. Но что конкретно мы понимаем? Мы понимаем, что имеем дело с разумным человеком, потому что разумный человек не приемлет насилие. К сожалению, никаких логических, математических или иных теоретических, равно как и эмпирических, способов убедиться в разумности других, кроме самого договора, не существует. Наука нам здесь помочь не может. Хуже того. В понимании и обьяснении мира, наука полагается на чистую рациональность. Развеяв в пух и прах глупые религиозные суеверия и заняв место главного морального авторитета, наука, однако, не может предложить нам никаких рациональных оснований для доверия и договора.
Рациональность идет прямо против доверия. Чем больше мы размышляем, анализируем, чем дольше ищем основания для договора, тем скорее найдем причину по которой доверять не стоит. Вы пробовали когда-нибудь договариваться с волком или медведем? С хищником невозможно договориться, а гомо-сапиенс – самый сильный и умный хищник. Договор налагает на него ограничения, но всякий кто добровольно ограничивает себя гарантированно проиграет. С точки зрения выживания, правила – путь к вымиранию. Некоторые ученые пытаются построить модели, показывающие, что честный договор выгоден. Но у них не получается. И, разумеется, не получится. Люди не равны – кто-то сильнее, кто-то слабее. Если слабому еще есть смысл договариваться, в чем смысл сильному?