— Ха, — Егорыч достал папиросу. — Эти за то, чтобы канонизировать Императора. Хорошие люди, чего их трогать.
Воронцов промолчал и протянул начальнику зажигалку.
— Бензиновая… Подарок Императора? — знающе покивал тот. — Помню, мне такую вручили лет десять назад, только моя с бриллиантами. А в том году Сюзерен мне свой бритвенный станок подарил.
Виктор понимающе кивнул.
«Ну, давай письками еще померимся! Будто я сам просил мне эту „Слезу“ вручить».
— Тьфу, враг человечества! — сплюнул Начальник сыска и убрал папиросу в золотой портсигар, отечественный. — Курить же запрещено, не привыкну никак.
Хвала Императору, заботящемуся о нашем здоровье! Потерплю до кабака, там можно.
Мимо Воронцова и Жеглова текли реки людей, спешащих по своим делам.
Сотрудники ОПРНРа уже забили до отказа автобусы пикетчиками, а тех, кто не поместился, отпустили домой, взяв с них честное слово, что больше они хулиганить не будут.
Солнце лениво плыло по голубому небу, лавируя между редкими облаками, которые цеплялись за золотых орлов на башнях Кремля, и кидало свои лучи на билборд с рекламой новой мега популярной конфеты на палочке.
«Партия „Единая Русландия“ представляет:
„Императорский леденец“ — всем сосать!».
Погода располагала к хорошему настроению, которое не грех улучшить посредством пива. Тут к офицерам подошла группа молодых людей, затянутых в кожаные костюмы, с глянцевыми журналами в руках. Девушка прервала беседу двух мужчин своим хриплым голосом.
— Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу. Купите свежее издание «Думского вестника». Помогите голодающим депутатам законодательного собрания. Тысяча империалов за штуку.
Виктор наморщил лоб, косо глянул на генерала и ответил за двоих.
— Спасибо, не надо.
— Почему?! — удивилась та.
— Не хочу, — просто сказал Воронцов.
Молодые люди зашушукались, недоумевая, а девушка продолжила разговор.
— Вы не сочувствуете голодающим депутатам?
— Голодающим сочувствую, — сплюнул Воронцов.
— Тогда почему? — не отставала агит-труженница.
— Да не хочу! — уже крикнул капитан, давая понять, чтобы от него отстали.
Жеглов потянул коллегу за рукав, оставив молодых людей позади. Те заприметили очередную жертву и облепили женщину с ребенком…
Кабак и вправду оказался неплохим, по крайней мере, изнутри. Стены были задрапированы в соответствии с названием — ветками ивы и пучками соломы.
Хозяин заведения постарался передать ощущения той ушедшей эпохи, когда германский шпион пытался захватить власть в Русландии. Мечты потомков Кайзера едва не обломились: бедолага замерз насмерть в шалаше, где зимой скрывался от имперской полиции. Его решительно настроенные соратники схватились за головы: революция в опасности! Но решение нашлось мгновенно: павшего шпиона тут же заменили на похожего субъекта и, как говорится, понеслась кривая в баню, только веники шуршат. Об этих событиях стало известно, когда спецслужбы рассекретили свои архивы. С тех самых пор в Русландии установилась негласная традиция подменять самодержцев двойниками, если что не так.
Официантки расхаживали между столами в буденовках и бурках на голое тело, разнося подносы с пенным напитком под звучащие тирольские напевы. За барной стойкой шустрил сам хозяин, одетый в серый костюм с красным бантиком на груди, а его голову венчала небольшая кепка. Он постоянно поглаживал то усы, то клиновидную бородку, выкрикивая одну единственную фразу:
— Слава Императору!
Естественно, посетители не могли остаться в стороне и громогласно, хором, вторили:
— Воистину слава!
Воронцов и Жеглов заняли единственный свободный столик, возле окна. К ним тут же побежала девушка, потрясая грудью, и предложила меню.
— Что будем заказывать, господа?
Отодвинув на край стола предложенный список блюд, начальник сыска сказал:
— Две кружки пива и тарелку колбасок!
— С вас две тысячи империалов, джентльмены, — улыбнулась официантка.
Воронцов тяжело вздохнул и отсчитал требуемую сумму, с сожалением посмотрев на жалкие остатки своих финансов. На эти деньги он преспокойно, если не шиковать, мог бы прожить почти неделю. Теперь придется затянуть пояс потуже. До зарплаты еще долго. Но, зная предпочтения своего начальника, стоило предполагать, что одним пивом дело не закончится.
— Ну, Витя, за тебя! — Жеглов поднял кружку.
— Угу, — следователь поднял свою.
Огромные пивные бокалы с глухим ударом встретились. Белая пена, похожая на облака, выплеснулась, потекла по стеклянным стенкам и закончила свои путь на столе.