В дверном проеме стоял Дан. Мысли в голове метались, как сумасшедшие, тогда как я стояла неподвижно: убежать? закричать? остаться?
Боже мой, зачем?
Я рванула к столу в углу зала, где лежала моя сумка с телефоном. Мне было все равно, кому звонить: полиция, скорая, пожарные. Наученная горьким опытом, я больше не хотела оставаться с Даном наедине. От осознания того, что мечтаю сбежать от человека, которого некогда любила, стало горько.
Но я даже не успела набрать ни одной цифры, как Дан, возникнув у меня за спиной, выхватил телефон и швырнул в сторону. Тот с глухим ударом разлетелся по полу на части.
Сделала глубокий вдох, чтобы закричать, как огромная ладонь легла на мое лицо, преграждая путь воздуху. Боялась, что задохнусь, и отчаянно пыталась вырваться, но мою талию, как змея, обвила крепкая рука и сжала, словно в тисках.
Я кричала — получались лишь едва слышные стоны, сопротивлялась — Дан только сильней прижимал меня к себе. Все мое тело было словно скованно, и лишь взгляд метался из стороны в сторону, ища любую надежду на спасение. В этих безуспешных попытках глаза остановились на противоположной стене. Вся она, от пола до потолка, была покрыта сияющими зеркалами, установленными здесь для занятий хореографией. В них увидела наше отражение: Дан стоял неподвижно и, кажется, не прикладывал больших усилий, чтобы удерживать меня, а я в сравнении с ним выглядела такой маленькой, что все мои попытки освободиться напоминали беспомощную возню букашки.
Громко сопела, и неотрывно следила за отражающимся в зеркале незнакомцем, которым стал для меня Дан. Холодный, отчужденный, чужой.
Мои каштановые волосы рассыпались по плечам, а несколько прядей упали на лицо Дана, зацепившись за его щетину. Он чуть повел голову в сторону, освобождаясь от моих «пут».
Дан просто ждал, когда я успокоюсь. И я сдалась — безвольно обмякла, окончательно выбившись из сил.
— Будешь хорошо себя вести? — по телу пробежали мурашки от вибрации его голоса. В его словах не было угрозы, поэтому я кивнула, насколько это было возможно.
Первой он убрал руку с лица, словно проверяя, что я не подниму шум. Когда убедился в моей сговорчивости, уже вторая медленно соскользнула с моего живота, оставляя после себя холод. Оказавшись свободной, я все равно не смела даже шевельнуться.
— Посмотри на меня, — мягко приказал, но я не решалась повернуться. Боялась заглянуть ему в глаза и потерять последнюю надежду, что я ошиблась, и этот человек, так грубо обращающийся со мной, вовсе не Дан.
Медленно переступала с ноги на ногу, не желая провоцировать хищника резкими движениям. Дан на целую голову выше меня, поэтому сперва я уткнулась взглядом в его грудь — широкую, равномерно вздымающуюся. Никакого мятежного биения сердца, как у меня, он был спокоен.
— Видишь, ничего страшного не произошло, — он не касался меня, но обездвиживал только одним властным тоном своего голоса.
Опасливо поднимая взгляд, сначала я увидела волевой подбородок, потом — плотно сжатые губы, и, наконец, остановилась на глазах. Невероятных усилий стоило выдержать их пронзительный взгляд. Дан словно проверял меня на прочность, пытался вытащить наружу все самые сокровенные тайны. Невольно я разомкнула губы, чтобы произнести потаенные слова, но меня остановило вдруг ставшее напряженным выражение лица.
— Мы виделись раньше, — без тени сомнений констатировал он. — Зачем ты пошла за мной?
С сожалением поняла, что он так и не смог вспомнить меня.
Дан терпеливо ждал, пока я облизала пересохшие губы, прочистила горло и едва слышно произнесла:
— Я обозналась. — Но ему этой короткой фразы ему было недостаточно. Он выжидательно смотрел, буквально требуя продолжения. — Ты похож на друга детства, — выдавила я из себя. И снова это было не то, что он хотел услышать. Хищник, как и в прошлый раз, чуть наклонил голову вбок, изучая жертву. Жмурясь от страха, я собиралась с силами: — Просто соседский парень, что жил рядом с домом моих родителей, — будто рассказывала о личном совершенно постороннему человеку.
Дан не узнал меня, и я была жалкой, когда пыталась воскресить в нем хоть-какие-то воспоминания.
— Продолжай, — произнес он более мягким тоном, похожим на просьбу. — Ты должна убедить меня, — голос вновь стал жестким, — что эта нелепая история правдива. — Его пальцы коснулись щеки: — Или я продолжу расспрос другими методами, — обманчиво нежно провел тыльной стороной ладони. — Поверь, тебе не понравится. — Я отшатнулась, мое сердце ускорило ритм от чистого животного страха. Дан с усмешкой хмыкнул: — Ты еще не поняла? Тебе со мной не справиться, — опустил руку мне на шею, словно напоминая, чем чуть не закончилась наша вчерашняя встреча.