Выбрать главу

— Прости, — прозвучало извинение, которое я совершенно не ждала. — Жалею о каждом произнесенном вчера слове, меньше всего хотел обидеть тебя. Рядом с тобой я … — Он запнулся, а я мысленно молилась, чтобы он и дальше молчал. — Становлюсь влюбленным идиотом, — я обреченно прикрыла глаза, не готовая слышать подобные признания, — и весь мой опыт общения с девушками летит в трубу. Я хочу стать ближе к тебе, но только больше тебя отталкиваю.

Я была уверена, что это просто симпатия, которая пройдет, если ее не питать напрасными надеждами. Ира права, нахваливая парня: он привлекательный, живой, остроумный. Но я взглянула на сидящего впереди Дана, и сердце разом перечеркнуло все доводы разума.

— Мне жаль, — снова отказывала. — Я не могу. Прости.

Повисла мучительная пауза. Я не стала давить, предоставляя ему время переварить услышанное.

— Тебя точно не надо подбросить до дома? — наконец заговорил.

— Нет, — покачала я головой, хотя он не мог видеть.

— Хорошо, — покорно согласился. — Увидимся.

— Пока, — произнесла уже в затихший телефон.

В носу защипало, еще чуть-чуть и подступят слезы. Я отвернулась, делая вид, что смотрю в окно, чтобы скрыть свое лицо. Дан наверняка все слышал. Наверное, это даже к лучшему.

— Дан? — нерешительно позвала, когда была в состоянии держать себя в руках. — Это действительно ты? — и снова увидела его голубые глаза в зеркале заднего вида.

— Да, Ри-ри.

Он все-таки вернулся. Пять лет я надеялась и ждала, и вот он здесь. Часто представляла, как однажды мы встретимся, но никогда не думала о том, что будет потом. Сейчас я ехала в его машине в неизвестном направлении и не знала, чего ждать.

Приборная панель освещала салон машины мрачным синим светом, из динамиков негромко звучала музыка: Seven Devils. Прекрасно знала эту песню, и попросила сделать громче. Откинулась назад, опустив голову на кожаный подголовник.

Порой любовь к Дану казалась самым большим моим прегрешением, за которое непременно последует расплата.

Глава 4

Через несколько минут после того, как мы отъехали от консерватории, Дан остановил машину напротив небольшого ресторанчика. Внутри оказалось уютно, несмотря на обилие посетителей. Видимо, Дан выбрал его не случайно: хотел внушить мне чувство защищенности.

За соседними столиками слышались оживленные болтовня и смех, за нашим же повисло мрачное молчание. Только из вежливости заказала чашку кофе, и медленно размешивала давно растворившийся в чашке сахар. Почти не отрывала взгляд от дымящегося напитка и лишь изредка поднимала глаза на Дана.

Тот сидел напротив и пристально меня изучал. Возможно, так же, как и я недавно, искал во мне знакомые черты и отмечал то, что изменилось до неузнаваемости. Чтобы скрыть волнение, я вцепилась пальцами в чашку, не придавая значение тому, какая она обжигающе горячая.

Напряжение между нами росло, и я больше не могла выносить это мучительное безмолвие.

— Дан, — решилась заговорить первой.

— Ри-ри, — подался вперед, заговорив одновременно со мной.

Эта небольшая заминка пробила брешь в разделяющей нас стене отчуждения: я неловко улыбнулась, будто извиняясь, что перебила; Дан, приняв более непринужденную позу, откинулся на спинку стула.

— Говори первой, — уступил мне.

Снова вернулась некоторая скованность, поскольку я собиралась коснуться неприятной темы.

— Тем вечером, — от воспоминаний в мою кровь устремился адреналин, — понимаю, ты меня не узнал … — Не смогла сдержать горечь и растерянность: — Ты никогда со мной так не обращался.

Дан сжал челюсти словно ему неприятно слышать, что в некоторой степени я разочарована в нем. Жестокость никогда не была ему присуща, и сила не являлась его оружием. Все это противоречило его характеру и тем нормам, которым он придерживался.

Он снова потянулся ко мне, и горячие пальцы легли на мое запястье, на котором отчетливо проступали яркие синяки. Один их вид хлестнул как кнутом, и мы с Даном снова отшатнулись друг от друга. Я попыталась натянуть рукава джемпера, пряча последствия той встречи.

— Мне никогда не загладить свою вину перед тобой, — его тон был холодным, — я не смогу заставить забыть тебя об этом, — говорил, чеканя каждое слово, словно внушая мне свою уверенность, — но клянусь, больше никогда не причиню тебе боль.

Это действительно звучало, как клятва, и я хотела верить, что передо мной друг, что некогда опекал меня с не меньшей заботой, чем родную сестру; что поддерживал и вдохновлял, когда я сомневалась в себе. И я решила довериться Дану, раньше он никогда не подводил меня.