— Заткнись, Брок. Просто закрой рот. Не хочу ничего слышать, не хочу ничего менять. Либо всё остаётся, как есть, либо проваливай.
— Что если я люблю тебя? - он говорит это, наваливаясь сверху, прижимает своим телом, чтобы удержать при попытке удрать, но она не торопится. Просто смотрит в карие глаза своими, в которых печаль.
— Я тебя не люблю. Ты был прав, когда начал этот разговор. Абсолютно. Я никого не люблю, даже себя. Сухарь. Прости, что не оправдала твоих ожиданий.
— Чушь. Ты врешь даже самой себе. Я сказал это на эмоциях. Чёрствый человек не смог бы приручить солдата, не смог бы ему сочувствовать. Лично я не ощущаю никакого трепета по отношению к нему, но ты… Ты совсем другое дело.
— Брок, хватит. Теперь я хочу, чтобы ты ушёл. Я устала.
— Ты боишься показать слабость.
— У меня их нет. Я избавилась от слабости и не взращивала другие.
— Да? Тогда я видел не твои влажные глаза, когда Пирс пиздил солдата металлическим прутом по голове?
— Уебывай. Не хочу больше тебя видеть, не хочу слышать, не хочу…- она вдруг прерывается на половине фразы и сглатывает.
— Чувствовать? Ты хочешь, просто боишься. Можешь показать чувства ему, потому что знаешь - его заморозят на несколько месяцев, а то и на полгода или ещё лучше, сотрут память. Не придётся меняться. А со мной так не получится. Мы видимся каждый день, мы работаем вместе. Ещё одну причину? Ты не хочешь выбирать.
— О чем ты говоришь? О каком выборе? Это смешно. Выберу я солдата, кто мне его отдаст? Я сдохну, хоть от болезни, хоть от старости, а он останется молодым и красивым. С такими пробуждениями два раза в год. Выберу я тебя и что? Нихуя хорошего из этого не выйдет. Я не привыкла ухаживать за кем-то. Меня устраивает то, что есть сейчас. Провели время вместе и разъехались по своим делам.
— Так не получится. Любить его, а трахаться со мной только потому, что он не может. Ты представляешь его на моем месте?
— Нет. Ты это ты. И мне хорошо с тобой. С ним мне хорошо по-другому. Я не знаю как это объяснить.
— Он никогда не сможет сделать вот так, Лили, - Рамлоу целует щеки и шею. Стаскивает бретельки с домашней майки, осыпает грудь и соски поцелуями, прикусывает кожу, но только слегка, не так, как делал всегда. Гладит каждый сантиметр желанного тела. Олсен включается. Она отзывается на его прикосновения стонами и дрожью. Оставив её обнажённой, Брок спускается поцелуями вниз, меж стройных ножек. Язык и губы точно знают как нужно, чтобы довести её до безумия, но сегодня он нежен. Доводит только до одной разрядки, а потом почти сразу вводит член. Крепкие руки держат её руки над головой. Глаза в глаза. Каждый из них что-то говорит, но не вслух. Командир двигается плавно, увлекая её в поцелуй, чувствуя пульсацию вокруг члена. Ритм чуть сбивается, когда он уже на грани. Кончив, Брок замирает внутри, снова целует. Шепчет что-то нечленораздельное. Отпускает руки и позволяет ей себя обнять. Позволив члену выскользнуть, он ложится рядом и притягивает её к себе, обнимает со спины, целует шею и плечо. Она молчит, позволяя ему делать что вздумается, а сама мысленно отвечает Может с солдатом мне этого не нужно…
**********
Следующие полгода они живут так, будто за ними гонятся, хотя на это нет даже намёка и некоторые вещи остаются неизменными. Например ленивый нежный секс по утрам или после миссии, страсть и игры, поцелуи и чувства, которые оба позволяют себе иметь. Просто всё несётся на огромной скорости в пизду и нет никаких вариантов это остановить. Пирс решил ввести их в курс проекта Озарение. Не то, чтобы они не слышали о нем в работе на ЩИТ, но Гидра не была бы Гидрой, если бы не предпринимала попытки стать на верхнюю ступень. Он рассказывает настоящие мотивы и делится ими так, будто это его самое важное детище. Как бы он не верил в безоговорочную верность соратников, он ошибается. Покидая тайную базу, что Брок, что Лили думают об одном. Валить нужно, но куда и когда? Вот это важные вопросы. Как только Брок переступает порог её дома, то сразу же проходится в каждый угол и проверяет на наличие прослушки. Позже они садятся друг напротив друга и долго всматриваются в глаза, пытаясь понять, одного ли они мнения.
— Колорадо? - тихо спрашивает она, наливая виски в два бокала.
— Хорошее место. Много маленьких селений, более-менее сносный климат, много лесов и ферм. Можно укрыться надолго, - Брок, кажется, расслабляется, подкуривает две сигареты и одну тянет ей.
— На следующей неделе плановая разморозка солдата, после неё у меня отпуск. Я поеду туда. Посмотрю подходящую недвижимость, если получится, куплю что-нибудь небольшое и неприметное. Сбережений у меня достаточно.
— А я, наверное, в Техас…- задумчиво тянет Рамлоу, выпуская клубы дыма вверх к потолку.
— Я… Я думала мы будем вместе. Притворимся парой. Или будем ею. Ты много значишь для меня, Брок. Да и в случае болезни, я знаю, что ты сможешь облегчить мои страдания одним выстрелом.
— Это твоё признание в любви?
— Ты вредный до самых мудей. Я ему о том, что в подполье легче и веселее вдвоём, он опять свою ебалу про любовь. Езжай в свой Техас. Сама справлюсь.
— Не ворчи, женушка. Колорадо, значит Колорадо. Нужно продумать план отхода. В пути нужно будет несколько раз сменить машину, об этом я позабочусь.
— Если со мной что-то случится во время старта проекта, не геройствуй. Уезжай.
— Аналогично. Уже предвкушаю встречу с Роджерсом. Он ведь узнает, он всегда всё узнает.
— Не втягивай Джека, если это возможно. Он в Гидре, но не так глубоко, как мы.
— Постараюсь. А… - он хочет задать терзающий вопрос, но отчего-то мешкается, боится услышать ответ. Брок сжимает губы в тонкую полоску и тушит вмиг докуренную сигарету. Пауза затягивается и Лилит начинает понимать.
— Солдат останется. Он не моя собственность и мы вдвоём с ним не справимся. Никто не держал его вне криокапсулы дольше 10 дней. После он сбоит. Дико и неотвратимо, - Лилит не хочет этого говорить и бросать его там, в тёмных подвалах, вдали от нормальности, тоже не хочет, но выбора нет. Либо спасать свои шкуры, либо погибать, пытаясь вытащить его. Выбор очевиден.
**********
Во время плановой разморозки она выдаёт свою нервозность. Во-первых, пятеро новых техников ей не знакомы, к ним притираться и притираться. Во-вторых, хотя бы одна из их рук всегда находится в опасной близости к шокерам. В-третьих, Лилит хотела бы выгнать отсюда всех к чёртовой матери и провести двое суток наедине с солдатом. Чтобы не мучать его иголками, тестами, анализами и т.п.
Она не знает стоит ли вести себя так же, как прежде. Хотя и не может удержаться от касаний к удивительному холодному телу, пока он ещё не пришёл в себя. Тело Зимнего словно произведение искусства, утонченная работа скульптора эпохи возрождения. В нем идеально всё, до последней волосинки. Точеные, рельефные мышцы, твёрдые соски на широкой груди, каждая деталь. Даже шрамы и бионика не кажутся лишними, они ничего не портят. Напоминают о сложной судьбе, отражают самую малость внутренних ран. Она хочет запомнить всё. Она хочет коснуться всего, но вместо этого убирает ладонь и поворачивается к халатам.
— Надеюсь инструктаж у вас был что надо. Вы должны понимать, что солдат не самое страшное в этом помещении. Страшнее хозяин, - она упирается двумя большими пальцами в свою грудь, — И если его хоть пальцем кто-то тронет, причинит ненужную боль, ваши тела вынесут в мешках. Последнее предупреждение.
— Куратор Олсен, у нас был очень подробный инструктаж, где нам всё объяснили. Рассказали о прошлом и…последствиях, - один из них поднимает голову вверх, где остались невымытые капли крови, шумно сглатывает.