— Замечательно.
— Лили, - хрип сзади заставляет её вздрогнуть, но не от страха.
— Я тут, детка. У нас новая команда. Присмотрись, вроде толковые, - она убирает мокрые пряди от лица и проводит пальцем по подбородку.
Техники не смотрят с отвращением или презрением. Инструктаж и правда был убедительный, на повышенных тонах. И хотя не всем из верхушки нравится идея мягкого управления, пока это не влияет на продуктивность солдата и позволяет сохранить жизни ценных учёных-техников, её будут придерживаться. Что самое удивительное, никто не видит в действиях куратора ничего романтического и это ей на руку. Тем более, что новые техники о ней ничего не знают, кроме того, что она вспыльчивая и жестокая, но не к Зимнему.
Они проводят стандартные процедуры и после, как и всегда до этого, Лили придерживает его, закинув живую руку себе на шею и приобняв за талию, ведёт в душевую, где моет особенно тщательно. Медленно и чувственно, будто старается запомнить каждый изгиб, записать на подкорку каждый издаваемый звук, включая дыхание.
— Почему ты так смотришь? Со мной что-то ещё не так? - солдат не чувствует себя уверенно под таким пристальным взглядом. Раньше на него смотрели с яростью, с презрением, со страхом, ожидая какого-то действия. Она смотрит иначе. Обычно. Мягко.
— С тобой всё так. Мне нравится, когда на тебе нет ссадин и синяков, ран, - глаза останавливаются на его лице, но он видит что-то ещё. Какую-то тайну. Скрытое решение. Солдат рискует, когда поднимает свою ладонь и касается к её щеке, почти невесомо. Хотя это действие не кажется ему настолько непривычным, каким кажется ей. Для него прошло пару часов с тех пор, как они провели в постели всю ночь, обнимая друг друга, поглаживая. Для неё это было полгода назад. Изменилось слишком многое. Приняты решения, после которых нет пути назад. Сближение с Рамлоу, решение сбежать, предать всех, оставить солдата… Лили прижимает его руку крепче, проводит носом по ладони и втягивает его запах, закрывает глаза. Ей хорошо. Она желает только одного, чтобы эти двое суток плановой разморозки, когда они оба в безопасности, далеко от внешнего мира и его проблем, длились вечно. Поцелуй в центр ладошки прошибает его будто разряд тока. Эта дрожь заставляет её остановиться. Вся её суть разрывается на части. Эгоистичная половина хочет его себе, хотя бы на эти 48 часов, хочет запомнить его, вылизать, вылюбить, зацеловать, показать, что не все тут варвары, бывают и нормальные люди. А рациональная половина в это время кричит «Не давай ненужных надежд. Ты уйдёшь, а ему будет что помнить. Значит новое обнуление и боль. Ты причинишь ему боль». Олсен отпускает и отходит, перекрывает вентили. Молчит, когда вытирает его полотенцем. Не смотрит, когда сушит волосы. Не говорит ничего, аж до приказа «Одевайся. Время тренировки».
И он принимает её молчание. Отворачивается, когда она снимает костюм, чтобы надеть сухой. Вот только он не совсем машина теперь, поэтому глаза жадно косятся на зеркало, в котором хорошо видно абсолютно всё. Сердце стучит быстро и гулко, но на этом всё, никаких больше изменений. Живая рука сжимает член, хотя и знает что почувствует. Привычную вялость. В конце концов, он отводит взгляд почти в отчаянии.
Первый день проходит быстро и без лишних проблем. Всегда ведь так. Когда не нужно, время летит, сломя голову. Олсен абсолютно устраивает команда техников. Понятливые, тихие, никакой суеты. И судя по поведению солдата, его они тоже не напрягают. Куратор отпускает их после оформления всех нужных исследований и проверок, как делала с прошлыми коллегами. Оставляет. Нет. Приказывает ему ложиться спать, а сама уходит в свою комнату, стараясь не думать о взгляде, которым он её наградил. «Зимний - машина для убийств. Идеальный солдат без лишних чувств, без эмоций». Вырвать бы язык тому, кто это говорил.
Пол ночи она просто сидит на краю кровати, выкуривая сигарету за сигаретой. Ходит кругами. Думает. Вот только идей никаких. И выхода нет. И ничего не изменить. Потом дремлет, просто сидя на диване. Утренний душ и возвращение к работе.
Теперь, помимо её молчаливости, отрешенным выглядит и солдат. Он старается даже не смотреть на неё лишний раз. Кстати говоря, он вообще не смог крепко уснуть. Прислушивался ко всем звукам, но не слышал ничего подозрительного. Места казалось слишком много. Дремая, пытался найти её руки, просыпался, вспоминая, что она у себя.
Очередные тесты, прогон усиленной тренировки, языковой курс, чёртово свободное время… И всё, блять, не так! Всё не то. К вечеру, Олсен практически валится с ног. Солдат послушно остаётся в своей комнате, техники ушли отдыхать, она стоит под струями почти горячей воды. Руки упираются в холодный кафель, а голова задрана вверх. Из-за потока воды невозможно сделать вдох, но ей нравится. Будто вся жизнь стоит на паузе. Словно пока она не дышит, весь мир вокруг замирает в ожидании чего-то. Её не пугает скрипнувшая дверь, хотя шагов не слышно. Она знает кто здесь. Чувствует едва ли не кожей.
— У тебя был приказ, солдат. Не заставляй меня злится, - Олсен перекрывает вентили и заворачивается в полотенце, не глядя. Вторым промакивает волосы и садится на «его» стул перед зеркалом. Зимний наблюдает молча, но с интересом. Лилит наносит на лицо увлажняющий крем, массирующими движениями. Снимает полотенце с головы и откладывает его в сторону. Пальцами загребает совсем немного маски и тщательно растирает её между ладоней, а потом наносит на локоны по всей длине. Затем берет в руки фен и… Вот тут настаёт момент полного, бесповоротного ахуения. Солдат становится ближе и берет его в живую руку. Бионика же хватает расческу. Всё это, как сцены из немого кино. И слова показались бы лишними.
Тёплые потоки воздуха, аккуратные, бережные движения расческой. Да её мать так нежно в детстве не чесала перед сном, как этот «жестокий убийца». Порой он откладывает фен и распутывает некоторые узлы пальцами, хотя сама Лили, как пить дать, просто потянула бы сильнее. Эффект тот же, только быстрее. Что творится в его голове известно только богу, наверное, если он существует. Солдат просто хочет возвращать ей тепло и ласку, которую она дарила ему, даже не замечая. Кто-кто, а эта женщина не из ласковой породы. Видимо Зимний солдат это большое исключение из правил.
Он смотрит только на волосы, она смотрит в отражение на его нежную сосредоточенность. Что-то колет в груди от одной мысли Его придётся оставить. Уже и волосы сухие и расчёска не нужна, но никто не двигается с места.
— Хватит. Возвращайся в постель.
— Что я сделал не так? - наконец-то он решается задать вопрос, мучающий его уже больше суток.
— Ничего. Ты вёл себя просто прекрасно. С чего такие вопросы? - Лилит направляется в свою комнату отдыха, он идёт за ней, как щенок за хозяином.
— Ты позволяла мне быть тут, спать рядом. А теперь нет.
— Это была одноразовая акция, детка. Мы не должны сближаться.
— Я не спал никогда раньше. Не положено, солдат всегда должен быть начеку. А с тобой получается, - сколько же честности и преданности в его глазах. Лили уже стоит в своей комнате, он в коридоре. Стоит просто закрыть дверь, но она не может. Просто смотрит и молчит, а он зажимается под пристальным взглядом.
— С хуя ли ты в костюме?
— Это моя одежда. Не так нужно спать?
— Нет, не так. Заходи, дверь прикрой.
Олсен корит себя за слабость именно к одному человеку. Ей тошно, кажется, что это чувство будет преследовать её до самого дня смерти. Приручила, изменила уклад его жизни и бросит в скором времени. Ох уж эта борьба мозга и сердца. Раньше сердце даже не принимало участие, вежливо отступало в сторону, но после знакомства с солдатом оно выросло до невообразимых размеров. И кажется вот-вот нокаутирует разум.
Она стаскивает мокрое полотенце с тела и надевает белье, сверху натягивает самую большую футболку, которая была в арсенале на этой базе. Зимний прикрывает глаза, но слишком поздно. Конечно она замечает его интерес. Подходит ближе и расстегивает пуговицу за пуговицей, молнию за молнией. Лишает его единственной мнимой защиты — Одежды. Солдат носит специальное белье под костюмом, чтобы ничего не закатывалось и не мешало. Из супер навороченной ткани, которая не позволяет ему переохладиться или наоборот перегреться, но как же она туго обтягивает. Лилит думает несколько секунд и решается. Складывает белье вместе с костюмом в сторону.