— Что не так? - в связи с этим, сразу же шепчет он.
— Ты молодец, Джеймс. Восстанавливаешься намного быстрее, чем я думала. Ты очень сильный мужчина, просто помни об этом, - она чуть приподнимается на носочки и касается губами его губ. Немного странно целовать кого-то с открытыми глазами, но им нравится. Как только ты восстановишься окончательно, я заставлю тебя уйти в большой мир возможностей. Ничего не бояться. Просто жить.
После он идёт в свою спальню, а она на кухню за вечерней порцией молока с мёдом. Может Брок тоже хотел бы? Да нет, ему бы ещё бокал виски. Но Баки прав, лучше не перегибать, смешивая алкоголь и обезбол. Лилит ещё минут 15 лежит рядом, слегка массируя голову, слушая новые воспоминания. А потом гасит свет и уходит к себе.
— Болит? Почему ты не спишь?
— Нет. Просто хотел дождаться тебя.
Олсен ложится на край, стараясь не задеть кожу случайным неловким движением, но у него другие планы. Как всегда. Рамлоу подминает её ближе, обнимает, вжимает в свою грудь, утыкается носом в затылок. Он сперва шепчет что-то, про то, что скучал и слова благодарности, но потом засыпает. Лилит напряжённо соображает как устроить совместную жизнь дальше, ведь теперь всё зашло в тупик. Как вообще могло так сложиться, что оба любовника теперь будут жить под одной крышей?! Как, вашу мать? Как наказание за грехи, видимо.
Утром её будят нежные поцелуи невпопад. По этому она правда скучала. Шершавые ладони гладят голые ноги, ягодицы, забираются под майку. Она неосознанно прижимается ближе, но не чувствует того, что всегда было неизменным. Никакого стояка упирающегося в промежность.
— Прости. Я кажется слишком смеялся над солдатом и теперь расплачиваюсь. Член не зацепило, но в меня влили столько дерьма, чтобы кожа нарастала быстрее, что теперь неизвестно, встанет ли он ещё хоть раз.
— Главное, что живой, Брок. Как самочувствие? - она тянется руками назад, зарывается ими в жёсткие волосы, не открывая глаз.
— Терпимо, как и всё время после комы, - его рука сгибает её ножку в колене и поднимает почти к груди. А потом плавно скользит по задней поверхности бедра к самому чувствительному месту. От этих поглаживаний сквозь ткань по всей коже бегут мурашки. Лилит замирает, прислушиваясь к ощущениям. Впрочем, увидев её ступор, Брок отрезает все попытки думать или отступать. Пальцы забираются под белье и гладят уже оголенную чувствительную плоть. Она шипит и дрожит, сжимая простынь кулаками.
— Черт…
— Хочу тебя, Лилит. Так хочу, ты даже представить себе не можешь. Услышать тебя. Твои стоны. Крики. Царапины причинили бы адскую боль, но я бы потерпел. Я даже укусить тебя не могу нормально, боюсь губы лопнут в уголках.
— Зат…кнись, Рамлоу. Блядство, - она закусывает зубами уголок подушки и кончает. Ярко, сочно, с дрожью во всём теле.
— Раньше тебе нравились грязные разговорчики, - он вынимает пальцы и с особым наслаждением слизывает влагу, — Дьявол, какая же ты вкусная.
— Тебе слишком больно? Потому что у меня есть небольшой опыт ласк в такой ситуации.
— Мне это не нужно. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Этого более чем достаточно.
Лилит нежно улыбается и очень аккуратно, положив руки на грудь, целует суховатые губы.
За завтраком солдат не говорит ничего, кроме «Доброе утро» и она догадывается почему. Скорее всего он прекрасно слышал звуки и разговоры из её спальни. Впрочем Брока это не напрягает, даже вселяет уверенности. Он не упускает даже малейшей возможности коснуться её. То поглаживает пальчик, когда принимает блюдо, то целует плечо, когда ставит тарелку в посудомойку. Баки чувствует гнев и он не понимает причин этих эмоций. Лили ничего ему не обещала, просто ухаживала и помогала, а то, что он сам себе придумал, так сам и виноват. Хотя ему казалось, что в её взгляде есть что-то особенное, что-то, что он видел когда-то очень давно. Именно поэтому, подходя со своей тарелкой, он кладёт руку ей на талию, а сам целует в щеку. Конечно хотел бы и в губы, как вчера, но решил, что не стоит делать этого при Броке, чтобы не ставить её в неловкое положение. Хотя тот и так ощетинился. Зато она улыбнулась.
— Кофе, детка? Утром можно. Садись, я сделаю.
— Можно я посмотрю? А потом попробую сам, - это уже откровенное жульничество, он просто хочет быть ближе.
— Конечно. Подай мне турку и становись у плиты.
Олсен не замечает его коварного плана по оккупации территории. Может солдат восстановился не полностью, но здоровая конкуренция творит чудеса. Она становится позади и берет его руки в свои, выглядывая из-за плеча. Молоко греется на одной конфорке, а вода с кофе в турке на другой. Мультизадачность. Она объясняет каждый шаг и направляет руки. Парочка минут за взбиванием молока специальным венчиком до состояния пены и солдат возвращается за стол с довольной полуулыбкой. Самостоятельно она делает всё быстрее, поэтому и у Рамлоу и у неё вскоре стоят свои чашки.
— Куришь на улице? - Брок делает глоток и изгибает бровь, хлопая свободной рукой по нагрудному карману в поисках пачки.
— Да как-то отбило, если честно. Запах напоминал о тебе.
— Но я жив и даже почти здоров, - он тянет губы в улыбке, зная как звучат слова из обезображеного рта.
— Идём, я постою с тобой. Нам есть что обсудить.
Разговор начинается с возмущения по типу «Не притворяйся, что не видишь. Он окучивает тебя», «Он не безобидный паренёк, каким хочет казаться», «Ты что забыла, как именно он уничтожил предпоследнего куратора? Или тех техников? Он, сука, очень опасен». На что Олсен улыбается, глядя куда-то вдаль. Отвечает, что не ему решать, как ей жить. Командир успокаивается, потому что знает — Если она приняла решение, то хер его слова её переубедят.
Он рассказывает о событиях после выхода из комы. Как сбежал из больницы, хотя лечение было спонсировано ЩИТом. И ему явно помогли нарастить новую кожу в такой короткий срок, может, если бы он остался продолжить курс, то рубцов и не осталось бы. Рамлоу говорит с ненавистью, перечисляя всевозможные теории заговора.
— С чего бы это ЩИТу заботиться о предателе? Опробовать на мне экспериментальное лечение? Запереть в лаборатории? Или в Рафте до конца дней.
— Это было моё условие. УДАР не должен был пострадать. Ты видел Джека? Ты попробовал найти хоть кого-то из наших? - Лилит поджимает губы и залпом осушает свою чашку, забирает сигарету и глубоко затягивается, чувствуя как во рту остаётся привкус дорогого табака.
— Что за хуйню ты несёшь?! Кому ты могла ставить такие условия? Пирсу? Фьюри? Детка, прекрати, ты меня пугаешь.
— Роджерсу. Помнишь то собрание после Лемурианской звезды? Вечером я…
— Да-да, трахалась с ним. Я знал, да весь ЩИТ знал. Даже его супер регенерация не успела залечить алый засос на шее. И что?
— Я увидела набросок Баки у него на столе, - Лил пропускает его слова мимо ушей, — И в тот же вечер рассказала о Зимнем солдате. И о Гидре. Обо всём. Ты знаешь капитана, ему будто жопу перцем намазали, собирался идти против Гидры один, со своим сраным щитом. Я пообещала помочь вытащить Баки, взамен на неприкосновенность УДАРа. По моим правилам.
— Значит он знал..?
— Знал. Всё шло по плану сперва. Они ушли из торгового центра, ушли из Нью-Джерси. А потом под мостом он вдруг выдал свое «Баки» и всё пошло по пизде. Солдата замкнуло. Пирс его обнулил. В Трикселионе я сказала Стиву, что просто хочу выбраться живой и он отпустил.
— Если он знал, почему не приказал крылатому оставить меня в покое?! Почему ты мне ни слова не сказала?!
— Тебе до солдата не было дела! Я хотела ему помочь, тем более после того, как узнала кто он на самом деле. Всё было спланировано.
— Планы часто идут по пизде. Кому, как не тебе, это знать!
— Думаю, что Стив был слишком обеспокоен Озарением, чтобы предупредить друзей о нас. Он не поступил бы так нарочно, Брок.
— Посмотри на меня, Лилит! Меня будто кто-то переживал и выплюнул. Потому что он забыл сказать?