— Чушь. Ты можешь, я чувствую, - она притирается к нему. Запустив руку между ними, она охватывает член и проводит им по влажному лону, играет на ощущениях и желаниях.
— Я боюсь причинить тебе боль.
Она не отвечает. Смотрит в глаза, а потом подаётся вниз, направив его в себя. И это, блядь, просто невероятно. Крупная головка входит не просто, но это заставляет её закатить глаза и изогнуться, прижимаясь грудью к его груди.
— Детка, я отдам душу дьяволу, если ты не начнёшь двигаться прямо сейчас.
И он двигается. Входит до середины, а потом почти вынимает, оставляя лишь головку. Лилит так закидывает голову, что на шее выступают жилы. Барнс не теряет возможности расцеловать их, подаваясь вперёд. Ногти царапают его плечи и спину, оставляя красные полосы. Олсен всегда любила так делать. Правда у него они сойдут максимум к обеду, а Рамлоу ходил с ними неделю.
— Ещё. Я хочу весь. Такой большой… Идеальный. Весь. Быстрее, - она впивается ногтями в ягодицы и он толкается до самых яиц, пытаясь уйти от острых ощущений. Лилит немного похожа на человека под сильнодействующими средствами. Солдат видел такое на заданиях. Глаза лихорадочно блестят, она быстро дышит и резко двигается.
— Можно теперь я? Хочу сделать хорошо нам обоим. Согласен? - она просит его лечь на спину, а сама быстро возвращается на член. Смотрит только в глаза, когда начинает движения тазом, — Ты ведь этого хотел? Когда увидел меня с ним, ты хотел быть на его месте?
— Да.
— Тогда чувствуй, как мне хорошо. Скоро тебе будет так же, - она успевает положить живую ладонь на низ своего живота так, чтобы он почувствовал быстрые толчки, а потом и сокращение женских мышц. Баки стонет с ней в унисон, ведь такого не ожидал. Внутри неё так тесно, так горячо и мокро, что хочется никогда не останавливаться, никогда не вынимать, но напряжение растёт. Он чувствует удовольствие на грани с болью. Пытается остановить движения, но Лилит не позволяет.
— Сейчас, мой хороший. Сейчас. Я чувствую, что ты близко. Так намного приятнее, чем в рот… Давай, сладкий. Ещё немного.
И Баки срывается на бешеный ритм. Руки держат её таз на одном уровне, зато бедра работают, как отбойный молоток, быстро, жёстко и неотвратимо. Олсен с криком кончает во второй раз и этим доводит его к вершине блаженства. Он отпускает бедра, а Лилит двигается ещё пару секунд, продлевая общий оргазм, а потом обмякает в его руках.
— Я не сделал тебе больно?
— А похоже будто я кричала от боли? Детка, ты вознес меня до небес. Тебе понравилось?
— Я не помню, чтобы мне когда-то было так хорошо.
До утра они разговаривают, иногда прерываясь, чтобы удовлетворить сексуальный голод, который, к слову, чувствует не только он. С рассветом оба проваливаются в сон, и, проснувшись, пожалеют, что уснули в перепачканной спермой и её соками постели. Но это будет потом…
Комментарий к Часть 4
Простите, что так долго и слабенько 🤦♀️
Каюсь, времени почти нет.
========== Часть 5 ==========
Блядство. Какого хуя я так поступаю? Главный вопрос, который всё чаще задаёт себе Лилит весь следующий год, да и потом тоже. Ну это и неудивительно, ведь каждое принятое решение имеет свои последствия.
Утром, после чувственной ночи с Баки, она ощущает себя иначе. Не хорошо и не плохо, просто иначе. Магия неизвестности и предвкушения развеялась, оставив после себя лишь приятную негу и легкое покалывание за грудиной, как напоминание о том, что теперь по-настоящему предала Рамлоу. Каким бы дерзким и порой даже грубым он не был, командир любит её, а Барнс… Он ищет нежности и ласки, восстанавливается, вспоминает. Не исключено, что она лишь его попытка отогреться. Вспомнит и уйдёт. Брок был прав (тут ставить вопросительный знак или точку?). И на самом деле так будет честно. Олсен никогда не считала и не считает себя отличной парой для кого-то вроде него. Джеймс Бьюкенен Барнс - герой войны, лучший друг Капитана Америка и так далее, и тому подобное. Лилит Олсен - наёмник без совести и жалости (хотя с этим можно ещё поспорить), предатель, женщина, которая воспользовалась состоянием того самого героя войны.
В спальне тихо, не слышно даже мягкого сопения, которое воспроизводит солдат, погружаясь в глубокий сон. Значит проснулся раньше и уже нашёл себе занятие. Здорово, ведь ещё несколько недель назад, он отлить без разрешения не мог. И нужно бы встать, ведь поесть он сам не приготовит, но почему-то не хочется. Лилит выбирает самобичевание привычному укладу жизни. Правда времени у неё не слишком много, ведь внизу хлопает входная дверь и слышны быстрые шаги по лестнице. У двери в спальню они затихают, слышно лишь тихий скрип. Олсен закрывает глаза, пытаясь оттянуть момент подъёма ещё чуть-чуть.
— Доброе утро, Лили. Я знаю, что ты не спишь, - его голос мягкий, но громкий. А из-за того, что с улицы он сразу пришёл сюда, вместе с ним вошёл и прохладный запах свежести. Одеяло лежит так, что оголяет её плечи и талию, даже поясницу. Кожа покрывается мурашками, когда к ней прикасаются теплые губы и холодная щека.
— Доброе утро, детка. Давно проснулся? Чем занимался во дворе?
— Я был в городе.
— Чего?! Ты обалдел? - она подрывается и садится лицом к нему, прижимая одеяло к груди, но тут же и замолкает, ведь замечает небольшой букет лилий в живой руке. И как она не заметила посторонний запах сразу? Солдат опускает взгляд.
— Прости. Я просто вспомнил как правильно и осознал, что вёл себя совсем не благородно. Мы занимались любовью, но я не проявлял почти никаких знаков внимания до этого, не дарил цветов, не…
— Баки, я тебя поняла. Ты вспоминаешь и систематизируешь эти воспоминания, как Зимний солдат. Чётко и ясно. Всё по правилам. Однако, времена изменились. Сейчас можно не дарить цветов, не ходить на свидания и т.д. Плюс, мы не должны выдать свое местоположение. Мне очень приятно, но больше так не делай, хорошо? Спасибо. Надеюсь, ты их не украл?
— Нет. Я взял сдачу с прошлых покупок, которая лежала в вазочке на комоде.
— Хорошо. Спасибо. Почему лилии? - она наконец-то расслабляется. Солдат умеет находиться даже в местах больших скоплений людей незаметно. Она надеется, что и в этот раз он не попал ни под камеры, ни под подозрение местных.
— Тебя зовут Лили. Я подумал… Надо было сперва узнать, какие ты любишь, да? - снова этот опущенный взгляд из под ресниц. Ей правда немного не по себе, но он старался и это приятно.
— Т. Меня зовут ЛилиТ. Знаешь… Ночная женщина, Мать всех демонов и всё такое. А вовсе не в честь цветка. Но мне нравятся лилии.
— Мать демонов?
— Ага. Соблазнительница мужчин и женщин. Непокорная. Первая жена Адама, которая считала, что они равны и не собиралась подчиняться ему, - в её глазах блестит недобрый огонек, который вызывает у него мимолетную усмешку.
— Но… ты подчинялась ему. Я ведь не один раз добывал записи, - упоминание о Рамлоу снова колет, но сейчас у неё другое настроение.
— Ох, детка, ты так невинен и наивен… - она выбирается из под одеяла и мягко целует губы. Олсен выглядит соблазнительно и забавно одновременно. Обнажённое тело, со следами вчерашней страсти и мужские тёплые носки почти до колен. Забирает букет, попутно опуская нос в него несколько раз. Вазы в этом доме нет, поэтому приходится доставать пустую банку. Затем она чистит зубы и забирается в душ, на который сразу после секса не хватило сил. Тёплая вода приятно согревает и обволакивает. Солдат Джеймс присоединяется не сразу, сперва просто наблюдает, стоя в дверном проёме. А когда возбуждение уже требует каких-то действий, скидывает одежду в одну кучу и шагает к ней, сразу же притираясь к ягодице твёрдым членом. Лили прогибается, упираясь руками в кафель. Она не против вот так, когда он сзади, но ему почему-то всегда нужно видеть её лицо. Поэтому вскоре он разворачивает её и подхватывает под бедра. Женские ножки смыкаются за спиной, а руки пытаются ухватиться за верхний край кабины и им удаётся.
— Пожалуйста. Пожалуйста, Баки. Хочу тебя глубже, - стонет она едва разборчиво, но он всё равно поддаётся. Толчки не слишком быстрые и совсем не жёсткие, как на её вкус, но напряжение растёт. Тем более когда затуманенный взгляд напротив скользит по лицу, засосам и груди. Его язык машинально облизывает губы. Джеймс вряд-ли представляет, какой именно эффект производит одним этим движением. Кажется он тоже что-то бормочет, совсем неразборчиво, но Лилит слишком сосредоточена на ощущениях, на том, как крепкие руки держат её, будто пушинку, на том, как напряжение увеличивается в десятки раз, а потом разрывается приятной пульсацией внизу живота. Из горла вырывается гортанный стон. Кажется, что в этот момент весь мир отходит на второй план, оставляя ей только Джеймса и наслаждение. Фрикции не ускоряются, хотя он тоже близок к финалу. Только руки сжимают её чуть крепче, губы дарят сотни поцелуев. Он сдавленно шипит, прикусывая нежную кожу у ключицы, вздрагивает и замирает глубоко внутри. Лилит жадно целует, опуская чуть затекшие руки на крепкие плечи.