— Хорошо. Только быстро и потом ты свалишь. Тебе разве не нужно планировать миссию? - она расстегивает его ширинку и через неё вынимает член. Он даже влажный от предэякулята.
— Нужно. Но этот хрен всё сделает по-своему, вот увидишь, - он расправляется с её ремнем и стаскивает брюки до середины бёдер. Укладывает её на стол, прямо на бумаги, закидывает ножки на одно плечо. Торопливо вводит член, она не соврала, так мокро у неё не было наверное никогда. Олсен цепляется руками за край стола, чтобы не ерзать и закусывает губу, чтобы не кричать. Ей хорошо, даже слишком. Правда через плечо она замечает всё тот же взгляд голубых глаз. Сейчас они не кажутся такими холодными. Губы солдата сомкнуты в тонкую линию и только в этот момент Лил осознает, что он ещё не проронил ни единого слова с момента разморозки. Сердечный ритм учащается, но он только смотрит. Зато Рамлоу пыхтит и оставляет синяки на бёдрах своим яростным захватом. Впервые никто из них ничего не говорит, ни единого пошлого слова, только тихие стоны и шипение. После такого нервного потрясения им не нужно слишком много времени на разрядку, так что через несколько минут оба тяжело дышат, приводя себя в порядок.
— Я думал, ты пошутила, когда сказала, что течешь из-за него, как водопад, - Брок пытается оттереть влагу со своих штанов, но наверное лучше переодеться.
— Нет, не пошутила. Если бы он был секс-машиной, а не машиной для убийств, я бы отдала все свои накопления и до смерти работала бы бесплатно. Посмотри на него. Он красивый, опасный, сильный…
— Раньше ты говорила так мне.
— Господи, Брок Рамлоу ревнует. Меня. Ту, которую просто периодически трахает. Этот день всё интереснее.
— Я должен идти. Не умри, пожалуйста. Ты быстро остынешь, а я не некрофил, - он смеётся, закладывая выбившуюся прядь за ухо.
— Постараюсь, но зависит не от меня. После миссии, хочу нормально, без спешки, - она целует его, обхватывая лицо двумя руками. И этот жест успокаивает командира. Она всё-ещё его. Она хочет его. Брок оборачивается ещё раз, прежде чем покинуть это место, но Лили уже этого не видит.
Девушка садится на стул на колёсиках и катит его к солдату. Глаза прямо напротив ожога, отвратное зрелище. Кожа чёрная, обугленная. Если бы не запах гари, он пахнет свежестью, холодом, каким-то дешёвым мылом и мужчиной. Она обводит края ожога пальцами и хмурится, заметив желание уйти от прикосновения.
— Я не собираюсь делать тебе больно. Меня зовут Лилит Олсен и я твой новый куратор. Будем заниматься всем тем, что и раньше, но без варварских методов. Знаю я «Порядок через боль», но плевать на это хотела. Если ты не дашь мне повода, обещаю, что шокером, или любой другой хуйней, тебя больше никто не тронет. Ты понял? - она отъезжает чуть дальше и ловит очередной взгляд. Губы по прежнему сомкнуты, — Невежливо молчать, когда задали вопрос.
— Понял, - голос хрипит, будто он ещё не полностью оттаял.
— Замечательно. Сейчас я позову халатиков обратно и мы закончим разморозку. А дальше по списку. Гигиена, кормление, разогрев. Возражения?- она улыбается, когда видит изогнутую бровь. Первый мимический прогресс. Изогнул бровь. Это значит мысль «Ты конченая? Я солдат, какие у меня могут быть возражения?» или просто удивление? Олсен решает не уточнять.
Техники молчат, проводя стандартные действия, но с опаской бросают на неё взгляды. Они напуганы спокойствием солдата и его нового куратора. Видимо вот он, первый раз, когда Зимний совпадает с хозяином всеми изломанными частями своей личности. Его кожа становится нормального цвета, уже без отлива синевы. Внутривенно ему влили несколько наборов препаратов.
— Он готов к следующему этапу. Гигиенические процедуры. Обычно этим занимался Мэтт, но… На нем вы показали нам правильное поведение.
— Я займусь этим. Детка, идти можешь? Только давай без глупостей, как договаривались.
— Солдат восстановлен на 63%,- голос уже более уверенный, но все равно, какой-то безжизненный. Ещё и говорит о себе в третьем лице.
— Хорошо. Я помогу. Но ты, должно быть тяжёлый, как черт, - она отстегивает ремешок за ремешком, наблюдая, как техники отходят за спину, кладут руки на шокеры. С последним ремешком он наклоняется чуть вперёд, но Олсен успевает придержать его рукой. Несмотря на то, что кожа нормального здорового оттенка, она всё-ещё холодная. Хорошо хоть стул на колёсиках не откатился далеко. Она поддевает его правой ногой, почти в шпагате, рассчитывать на помощь халатов не приходится, и подкатывает его к ним, — Детка, ну нахуя же было так всех пугать? Они теперь и на пушечный выстрел не подойдут.
В ответ только молчание и неизменный холодный взгляд.
— Собеседник из тебя так себе. Но это ничего, сработаемся. Я говорю за двоих. Сойти сам сможешь? Садись на стул, - она кивает сама себе, когда он аккуратно ставит босые ноги на холодный кафель. Делает пару микрошагов и послушно садится на стул.
— Инструкции к гигиене есть? Что-то особенное мне нужно знать? Говорите сейчас, - она держит его плечи двумя руками и оборачивается к техникам. Они синхронно мотают головами в стороны.
— Значит нет. Отлично. Куда нам? Туда?
Она катит его вперёд, туда, где открыта дверь. Внутри темно и пахнет сыростью. Это явно не общая душевая. VIP-душевая для Зимнего солдата, лучшего оружия Гидры…с плесенью. Он поднимается и подходит к поручням, хватается и повисает, опустив голову. Ждёт. Лилит берёт один из шлангов и открывает воду. Мало того, что она ледяная, так ещё и ржавая. А напор такой, что кожу можно снять с тела. Она даже не сразу замечает поднятую голову и взгляд из-за плеча.
— Да ебаный… Твари. Это меня ещё тварью называют? Садись на стул, поедем в другое место.
Он снова поднимает брови, но садится. Она с трудом выкатывает его обратно. Техники отскакивают от двери.
— Это что за камера пыток? Там везде грибок, вдохнуть страшно. К следующей разморозке ничего не изменится, я заставлю каждого искупаться там. Под этим ласковым напором и температурой.
— Ему нельзя сразу под горячую. Сосуды не выдержат, - один имеет смелость что-то сказать, но оседает под её взглядом.
— Ты меня за дуру держишь? Ожог на пол пуза заживает до миссии, а сосуды не выдержат тёплой воды? Не зли меня.
— Там, в конце коридора, ваша душевая. Или можете в общую, но это на другом этаже, - самый хрупкий халатик подал голос из-за монитора.
— Моя сойдёт. Как зовут?
— Итан.
— Молодец, Итан. С этой минуты ты мой любимчик. Сразу после детки, конечно, - она широко улыбается и катит стул в конец коридора.
Что ж, тут атмосфера поярче. Чисто и тепло, даже света больше. Помимо душевой кабины, тут есть ещё и ванная. На полках стоят разные средства, предназначенные для кураторов. Плюс, как женщине, ей сделали много исключений. Тут был фен, стопки мягких полотенец, большое зеркало, с десяток разных баночек, будто она тут СПА-дни устраивать собирается. Маникюрный набор, минимальный, универсальный набор косметики и большая аптечка. Она хмыкнула и подтолкнула солдата в бок.
— Тебе бы половину из этого добра, да? Ну ничего, я не жадная, поделюсь. Вставай, становись под душ. Сейчас приведём тебя в порядок. Белье снимай.
Пока она отвернулась проверить аптечку, он уже осматривал краны и замысловатый узор на плитке. Конечно же, солдат не выпустил и её из поля зрения. Вся её доброта кажется ему простой хитростью. Обычно, если куратор начинал с чего-то подобного, потом это заканчивалось наращиванием кожи и сращиванием костей. Такие оказывались ещё хуже тех, кто просто жарил кожу шокером. Хотя, стоит отдать ей должное, никто не убивал техников у него на глазах… Да и вообще. Никто из кураторов не убивал техников. Они были одной командой. Никто раньше не приводил его сюда.
— Ты не умеешь сам, да? - она вздыхает, хотя гладит его тело жадным взглядом. Солдат слышит её запах. Он прокручивает в памяти всё время после разморозки. Лилит, приняв его молчание за согласие, подходит ближе и оттесняет его из кабины. Открывает воду и настраивает её на тёплую. Чуть ли не спинным мозгом она чувствует, как он наклоняется ближе и втягивает запах с затылка или шеи. По коже бегут мурашки. Кажется слова Рамлоу про водопад были правдой.