Ну, что ж, подумал я, мне бы лучше добраться до дома, посмотреть, происходит ли что-нибудь там, а также выяснить, все ли в порядке с Клевым. Так что я тронулся с места и завернул за угол, где восемь или больше парней толкнули мой скутер, стащили меня с него, и я оказался спиной к стене, а их лица в шести инчах от меня. И что мне нравилось больше всего, так это то, что здоровяк, стоявший ко мне ближе всех, держал что-то, завернутое в журнал научной фантастики.
К счастью, события дня так возмутили меня, что я больше не испытывал страха. А так же, хоть я и нервный тип, но когда случается кризис, я обычно удивляю самого себя тем, что остаюсь хладнокровным – как бы сильно не стучало сердце у меня в груди. Поэтому я стоял спокойно, словно скала и смотрел в глаза парнюгам в ожидании, а одна рука сжимала в кармане связку ключей и один палец, средний, был в кольце железного брелока.
– Мы тебя видели, – сказал здоровяк.
– Негролюб, – сказал другой.
Когда я увидел, что любитель фантастики вытаскивает свой тесак, я хлестнул его ключами по лицу, а другого пнул сами-знаете-куда. И все началось! Я ожидал смертельного боя, нанося удары куда попало, пока внезапно не понял, что я не один – вообще-то, в какой-то момент мне даже было не с кем драться, потому что с ними дрались два других парня, поэтому, не выжидая случая, чтобы снять шляпу и спросить, кто они такие, черт возьми, я подбежал к своей Веспе, схватил металлический насос и ударил им по чьим-то черепам, и посмотрите-ка! Теды бежали, кроме одного, хнычущего на тротуаре, а я жму руки Дину Свифту и Печальному Пацану.
– Доктор Ливингстон, осмелюсь предположить, – сказал Свифт.
– Конечно, он самый, черт побери! – проорал я.
– Этот друг сделал мне больно, – сказал Печальный, потирая свои руки, выглядел он очень бледным и злым.
– Мой бог! – кричал я, вороша их прически и чуть ли не целуя их. – Так вот что свело вас вместе!
Тед попытался подняться с тротуара, и Дин толкнул его назад и наступил ему на шею своей итальянской туфлей.
– Мы слышали про грядущие беспорядки, – сказал он, – и подумали, что надо пойти и посмотреть.
– Вечерние газеты только про это и пишут, – сказал Пацан.
О, как же я не был не рад! И как я был рад, что это два парня моего возраста, два любителя джаза, неважно, что разных направлений, и неважно, что один из них бездельник, а другой наркоман, потому что мне казалось, что доказать свое поклонение таким великим цветным, как Тасди и Мария, действительно было важным для них.
Дин поднял мою Веспу, проверил мотор, и сказал:
– Ну что, куда мы теперь? Чем займемся?
– А как быть с этим? – я показал на Теда, которого за волосы держал Печальный Пацан.
Дин подошел к нему.
– Ты полон говна, не так ли? – сказал он, махая кулаком перед носом этого зомби.
– Че я сделал? – спросил парнюга.
Вот и все! Вместе со своей маленькой группой он пугал тебя так, что пот прошибал, но сейчас он выглядел такой слякотью, что трудно даже было разозлиться на него.
– Че ты сделал? – спросил Дин Свифт. – Ты родился – вот это твоя сама я большая ошибка.
Урод, понимая, что его не покалечат, набрался смелости.
– А…, – сказал он. – Ну, несколько черножопых получили свое. К чему весь этот шум?
Дин взял его за шиворот, отвесил ему по полосатым джинсам пинок, которому позавидовал бы сам Стэнли Мэттьюз, и посоветовал ему быстро исчезнуть. На углу эта штука выкрикнула "приходите завтра, мы вас уроем! " и скрылась из виду.
Затем, когда мы обсуждали это и вертели в руках тесак, кто вывернул из-за угла, как не ковбой: один из этих молодых, одутловатых, сутулых, и каска чуть ли не набекрень, и ботинки слишком велики для его атлетических ног – обычно эти молодые оказываются менее приятными, если можно так выразиться. И он посмотрел на Веспу, на нас троих, на металлический насос, на тесак, и спросил:
– Что это?
– Ты вовремя подоспел, сынок, – сказал Дин.
– Я спросил, что это? – повторил коп, показывая на тесак.
– Этим, – сказал Дин, – местные парни, которых вы не можете контролировать, пытались прикончить моего друга.
– Какого друга?
– Меня, – сказал я.
– А почему ты держишь этот насос?
– Потому, что я пытался защищаться им, – сказал я ему.
– Так ты тоже участвовал в этом? – спросил ковбой.
– Так точно.
– Но ты говоришь, что на тебя нападали?
– Ты начинаешь врубаться, дружище, – сказал Дин Свифт. – Ты, оказывается, скоростной.
Коп уставился на Дина. Но Дин уже довольно часто встречался с такими взглядами и выдержал его достойно.
– Называй меня «офицер», – сказал ковбой.
– Я и не знал, что вы – офицер, капитан. Я думал, вы – младший констебль.
Ковбой поглядел вокруг, словно в поисках подмоги, и сказал:
– Все вы едете в участок.
– Почему? – спросил Дин Свифт.
– Потому что я так сказал, вот почему.
Дин захохотал как сумасшедший. И хотя я разделял его чувства, я не был доволен, потому что все, чего я хотел, это немедленно убраться отсюда.
– Послушайте, капитан, – сказал Дин Свифт. – Разве вы не должны арестовывать нарушителей закона? Они побежали вон в ту в сторону, вся ихняя шайка.
– Если ты не закроешь рот, – сказал ковбой, – я тебя сам вырублю.
– Почему? – сказал Дин. – Ты боишься Тедов, что ли?
– Успокойся, Дин – сказал я.
– Господи, конечно, он боится! – воскликнул Свифт, поворачиваясь к Печальному Пацану и ко мне, словно объясняя что-то, очень хорошо всем известное. – Он молод, он один, он не бывал раньше в таких передрягах – он сдирал штрафы за неправильную парковку на широкой автомагистрали.
Этот коп покраснел и, благодаря усилиям Свифта, нарушил первое правило тайны всех фараонов – никогда не вступать в споры. Потому что как только люди слышат, что коп спорит, и видят, что он – такое же человеческое существо, как и все остальные (будем великодушными), они сразу же понимают, что он просто обеспокоенный мужик в забавном костюме.
– Мы не боимся неприятностей, – сказал молодой ковбой.
– О нет! – воскликнул Дин, теперь заводясь по-настоящему. – Если вас достаточное количество, то, конечно, вы не боитесь. Все мы помним, как вы тщательно вычистили улицы, когда сюда пришли Б. и К. или полковник Тито. Но если вас мало, а проблем вокруг вас становится все больше, и начинают летать вот такие вот металлические изделия, вы не можете этого вынести, и не можете остановить это! Уж точно не в этой дыре. Если бы это было в Челси или в Белгравии, вы бы остановили все довольно быстро, возможно…
Подкалывая ковбоя, Дин, мы оба это заметили, потихоньку отходил от него, и кидал взгляды на нас с Печальным, и мы делали то же самое, и неожиданно Дин проорал мне "Домой! ", и ткнул копа тесаком (правда, рукояткой), и когда он отступил назад, все мы бросились врассыпную, и пока Дин уводил за собой представителя закона, я умудрился удрать вместе с Печальным на своей Веспе.
Я крикнул ему, когда мы мчались:
– Наш город опасен! Никто не знает этого, но наш город становится опасным!
– Ты тоже, – проорал Пацан, когда мы миновали перекресток.
– Всем нужно это знать! – прокричал я. – Мы должны каким-то образом им рассказать!
– Ага, – ответил Печальный, когда мы сворачивали на мою улицу.
Дома все вроде бы было спокойно, и я поднялся на второй этаж и ворвался к М-ру Клевому. Он был у себя, но с белым глазом, полосами пластыря на лице и своим сводным братом Уилфом, которого вы, возможно, помните. "Привет! " сказали мы все вместе, и я попросил Клевого рассказать всю историю.