Императору стало известно о том, что разведчик сиуэ взял на себя командование найденными им частями отрядов, вывел их из горящего маточника, подал сигнал кораблю Золотого Флота, воспользовавшись передатчиком раненного лаймеро, и спас семерых бойцов. После этого дискриминации сиуэйтов во флоте пришел конец. Теперь ограничением их карьеры были лишь собственные религиозные убеждения. Те, кто были готовы говорить вслух, могли стать офицерами и командующими подразделений, как и представители остальных рас Альянса.
Локатор, улавливающий отраженные паутиной арумов сигналы, был доработан и пущен в дело. Маяки рассеяли по границам Альянса, и даже специально снаряжали несколько экспедиций для поиска колоний арумов, однако не нашли и следа насекомых. Может, они окончательно покинули Известную Вселенную, а может, для выживания расы одного лишь разума, пусть и абсолютного, оказалось недостаточно…
Айно Лиэстир Энсо сделал то, на что уже не надеялся его отец: принял власть над системой Пяти Планет, родовые татуировки нового Правителя окрасились бронзой. Реформы древних законов были нелегким делом, предстояли годы и годы труда, но молодой Энсо был решительно настроен изменить тот мир, в котором будут расти его дети. После рождения здоровых сыновей белокожую жену Бронзового Правителя стали называть воплощенной Марай.
Император и Золотой Совет утвердили обновленный договор о взаимовыгодном сотрудничестве, на условиях которого Кас Ди вновь вступила в Альянс. В честь исторического события Итол Третий дал бал, на который пригласил чету Энсо, как символ скрепленного союза двух галактик.
Комментарий к 13. Об агонии, ругательствах и реках
* Этаминалон — сыворотка правды, психотропное вещество вызывающее излишнее возбуждение и неодолимую говорливость — само состояние для Фрая неприемлемое. Логично, что он предпочел ларона.
Визуализация сценки сна… https://ibb.co/j6pKkvQ
========== Эпилог ==========
Зимние ветра накрыли Теинару, столицу планеты Оанс. Холодные волны океана с грохотом обрушивались на каменистый берег с красными пучками куиннаха. По хмурому небу неслись тучи, закручиваясь спиралями. Старики называли такую погоду страстью Тиоса — ледяной, неутолимой и беспощадной. После морозных дождей в полях рождались лучшие зерна вионы, а морские твари приближались к берегам в поисках пищи, обеспечивая охотникам богатый улов.
Ветер шевелил длинный голубой мех тяжелого плаща на плечах лэрнен Ману Энсо, осыпал мелкой белой крупой две сложенные мантии у ее ног. Женщина стояла, вглядываясь в белесые, шершавые от снега валы. Наконец, среди бушующей непогоды показался голубой огонек, а с другой стороны залива — второй. Они то появлялись, то исчезали за высокими стенами воды. Первым на берег вышел Айро, спрыгнул с водяного уми и улыбнулся матери. Отложив крупную рыбу олу и положив гарпун, он растянулся на животе, словно нежась под солнцем. Узор на спине был чуть темнее цвета кожи.
Доска младшего брата вернулась без него и отключившись, легла на мокрые камни. Вскоре из серой волны показался и сам Вэлиан, он шел к берегу сквозь волны, которые давно бы сбили с ног менее опытного пловца, и тащил за собой крупного морского роэга. Желтые щупальца мотало водяными потоками, отчего тварь казалась живой. Из всей яркой туши лишь сердце было съедобным, охота на нее была сопряжена с немалыми трудностями, так что сердце роэга считалось деликатесом. Черные волосы мальчика облепили светло-зеленое тело до пояса, оранжевые глаза казалось, светились на сером фоне непогоды. Выйдя на берег и увидев Айро, он досадливо поморщился, бросил тушу осьминога и копье поверх улова брата, собрал свою густую копну и отжал, обрушив на Айро целый водопад. Тот перевернулся на спину, не потрудившись открыть глаза.
«Отвянь».
— Мы договорились плыть! А уми взяли на всякий случай!
«Я плечо потянул, придурок».
Вэлиан пнул брата в бок.
— Вот вечно ты находишь отговорки…
Айро наконец соизволил посмотреть на младшего и показал неприличный жест. Вэлиан ахнул и залился краской.
— Мама, ну скажи ему!
Ману рассмеялась и погрозила старшему сыну пальцем.
— Кажется, ты слишком много времени проводишь с мальчишками из города. Смотри не забудь язык благородных.
Айро встал, надел мантию и защелкнул пояс.
— Не забуду. Они не мальчишки. Как и я. Мне почти двенадцать.
— Мне тоже! — встрял Вэлиан, путаясь в развевающихся на ветру складках одеяния.
Айро закатил глаза, мрачно сгреб свою доску под мышку и направился к джету. Справившись, наконец, с липнущей к мокрому телу тканью, Вэлиан заставил уми подняться над землей, положил на нее оружие и улов и пошел следом за братом.
Ману любовалась на сыновей. Порывистый, пылкий болтунишка Вэлиан, соблюдающий правила приличий так рьяно, будто придумал их сам. И обманчиво-ленивый, молчаливый бунтарь Айро, отказывающийся уважать кого-либо прежде, чем тот докажет, что достоин уважения. Один был старше другого лишь на четыре минуты. Оба любили одни и те же вещи, но по-разному. Вэлиан пропускал все через руки, не признавая поблажек, предоставляемых цивилизацией. Айро же, напротив, считал игнорирование доступных благ нерациональным и частенько опережал дотошного младшего в их общих занятиях. Однако превосходство было иллюзией: Айро преподносил результат быстрее, зато Вэлиан лучше понимал процесс.
Мелкие перебранки случались между ними постоянно, но были лишь игрой, призванной скрыть от глаз их истинное отношение друг к другу.
Когда братьям исполнилось семь, Вэлиан подхватил какую-то хворь, заставившую его метаться в жару несколько мучительных дней. Айро отделили от больного, перенеся его кровать и все вещи в дальнее крыло дворца. Однако, когда поздно вечером Ману пришла в комнату Вэлиана, то увидела в кровати двоих. Айро во сне крепко прижимал к себе покрытого испариной младшего, который впервые за время болезни спал спокойно, и ровно, тихо дышал.
— Мам, давай поверху!
Ману направила джет в серую пучину туч. Разорвав тяжелые серые махры, суденышко словно оказалось в другом мире: розово-золотые пушистые холмы нежились под лучами заходящей Аюны. Маленький планетарный джет не был рассчитан на большую высоту, Ману вела его на самой границе облаков, белые перья разбивались о закругленный нос суденышка.
Возвращаться домой не хотелось — во-первых, Ману выкрала сыновей прямо посреди учебного дня, и по прилету их, конечно, будет ждать отец, хмурый, как тучи там, внизу. Только вчера Ману обнаружила на плече Вэлиана сизый длинный след от палки — наказание учителя за чрезмерную медлительность в решении кибернетических задач. Сам Вэлиан не пожаловался бы, но когда мать заметила метку и спросила о причине, у мальчика задрожали губы. На возмущение Ману Айно лишь поднял бровь и напомнил, что сыновья Энсо — будущие Правители, а кому много дано, с того много и требуют. В следующий раз Вэл должен будет работать быстрее, только и всего.
Во-вторых, дома нужно будет встречаться с придворными и слугами, большинство из которых до сих пор воспринимают свою невероятную, по сравнению с другими провинциями, свободу, как исполнение очередной хозяйской прихоти. Ману привыкла к тому, что огромный, устремляющийся ввысь дворец из зеленоватого камня — ее дом. Привыкнуть к тому, что этот дом всегда будет наполнен чужими, было гораздо сложнее…
***
Ее разбудила тревога еще прежде, чем от топота ног проснулся Айно. В ту же секунду дверь распахнулась, и в спальню влетел начальник дворцовой гвардии.
— Господин, в комнате молодого господина Айро…
Недослушав, Айно набросил тунику и выскочил в коридор, Ману побежала за ним.
Рядом с дверью в спальню Айро стоял Вэлиан. Спутанные волосы выбились из косы, которую Ману заплела всего два часа назад, ночная туника была заляпана кровью.
— Что с тобой? — воскликнула Ману, хватая сына за плечи.