- Майки! Ты поешь гораздо лучше него, почему бы тебе не выступить?
- Маша, зачем мне это? Тебе я пел с удовольствием, а на публике выступать это совсем другое, к тому же, гитара у него, совсем не 'строит'.
- Не строит?
- Не настроена.
Маша, энергично, начала обшаривать мои карманы, я с изумлением наблюдал за ней, очевидно, она, уже считала меня, своей безраздельной собственностью и разницы, между нашими карманами, не чувствовала. Она, нашла, наконец, камертон и ключ для грифа и вложила мне их в ладонь, потом обняла меня за талию и прижалась всем телом и я увидел ее большие глаза очень близко, выражение ее глаз, так напоминало кота Штрека, что я не выдержал и расхохотался. Очевидно, она такой реакции не ожидала, отпустила меня и я увидел ее обиженную физиономию.
- Нам, надо поговорить - сказал я. И пошел, к свободным стульям, подальше от сцены, честно говоря, я думал, что наглая девчонка, может выкинуть фортель и мне пришлось бы ее догонять, надумай она пойти в другую сторону, но она пошла за мной. Я вздохнул с облегчением, я не был у нее, под каблуком, что бы она, об этом не думала. За предыдущую жизнь, у меня выработался иммунитет, на женскую диктатуру, мне пришлось бы ее догонять только потому, что я не чувствовал себя в праве, оставить ее одну в парке. Мы устроились в уголке на стульях, здесь было потише, и я заговорил:
- Маша, ты должна понимать, что любые отношения в паре, это союз. Равноправный союз двух человек. Строить отношения, по принципу раб и господин, у некоторых получается, но тогда, ни о каком счастье не может быть и речи. Ни раб, ни господин не могут быть счастливы. Не бывает таких пар, когда один счастлив а другой несчастлив. Бывают оба несчастливы но каждый по своему.
- Значит, мне, ничего нельзя у тебя просить? - спросила Маша
- Не притворяйся, ты все прекрасно поняла. Ты попросила, я тебе отказал в вежливой форме, тогда ты обыскала мои карманы и продолжала настаивать на своем, поправь меня, если я в чем то ошибаюсь.
- А, если, мне очень, что - то нужно, вот очень, очень!
- Убеждай, объясняй зачем тебе это нужно, в конце концов предложи обмен.
- Что значит обмен?
- Обмен, это значит, что в обмен на свое желание, ты сделаешь, что нибудь для меня.
- Майки, - с болью в голосе сказала Маша - но я и так, готова сделать для тебя все, что ты хочешь, отдать тебе, все что у меня есть!
Честно говоря, сердце мое кольнуло жалостью и стыдом, разумеется не считая разных мелочей отдать ей было нечего, но она говорила правду. Если бы было, что отдать, отдала бы не задумываясь. А с этими карманами, получилось совсем скверно, она сделала это, потому, что искренне считала, что и я могу сделать тоже самое, когда мне понадобится. Жаль, что я так поздно это понял. Я обнял ее за плечи и сказал:
- Извини, я был не прав, я напрасно затеял, весь этот разговор, ты гораздо лучше, чем я думал о тебе, прости меня Маша, прощаешь?
- Майки! - радостно сказала Маша - я не все поняла, из того, что ты говорил и за что ты просишь прощения, я тоже не понимаю, но я конечно тебя прощаю, раз тебе это нужно.
- Спасибо Маша, я конечно спою для тебя, но мне просто любопытно, зачем тебе это?
- Ну... Я, просто хотела, что бы все увидели, какой у меня парень...
Я, коротко поцеловал ее в губы и пошел на сцену, 'Старый циник и идиот, ну что бы просто не пойти и не спеть, ведь помню же несколько английских текстов, а теперь даже понимаю, о чем там поется. Ведущий, бесновался на сцене, уже минут пять зазывая участников и поэтому обрадовался мне как родному.
- Мне нужна гитара - сказал я - самая лучшая
Он показал мне в сторону боковой стены и я, не обращая внимания на зрителей, пошел выбирать инструмент и сразу обратил внимание на большую концертную гитару с глубоким резонатором, щипнул ее за струны и мне она понравилась. Я достал камертон и проверил первую струну и тут же ее настроил в общем на настройку ушло не больше двух минут. Я подошел к микрофону и нашел взглядом Машу, она осталась там, где мы сидели и была далеко от меня. Я постучал по микрофону пальцем, он работал, опустил его пониже, чтобы мой голос и гитара звучали с одной громкостью. Потом я сказал в микрофон:
- Я прошу, мою девушку Мэри, подойти и сеть в первом ряду, я буду петь для нее.
Я, увидел, как Маша торопливо встала и пошла по проходу. И я запел песню 'Отель Калифорния', это был убойный вариант, я не знал человека в прошлой жизни, которому бы, эта песня не понравилась. Здесь, она, пока еще не написана, но люди которых я вижу, те самые, которые потом, были от нее в восторге. Я видел, как Маша, так и осталась стоять возле сцены, люди перестали разговаривать между собой. Одной гитары, конечно, очень мало, но мой теперешний голос, имел гораздо большие возможности, чем прошлый и я 'вытягивал' песню одним голосом. Подходили другие люди, сначала редкие одиночки, потом, они стали подходить целыми группами, свободных мест уже не было и люди стояли в проходе. Я закончил петь, стало очень тихо, потом зрители разразились какими - то криками, я сумел распознать только несколько:
- Мы, не слышали начало!
- Спой еще раз!
- Повторить!
Какой - то парень, с пронзительным голосом, сложил руки рупором повернулся к зрителям и начал скандировать 'Повторить!' и люди его поддержали 'Повторить!'.
Машу, совсем зажали у сцены, я подошел и протянул ей руки, она уцепилась и я вытащил ее к себе, потом обнял ее и мы подошли к микрофону.
- Хорошо, хорошо - сказал я - сейчас повторю, успокойтесь пожалуйста!
- Я поднял руки в вверх и народ стал успокаиваться. Я сказал в микрофон:
- Для тех, кто не слышал начало, повторяю, это Мэри, моя девушка и песня посвящается ей.
Маша меня обняла и поцеловала, толпа восторженно заревела, я опять поднял руки и народ быстро затих. Я спел снова, на этот раз, заслужил аплодисменты, как говорили в Союзе, бурные и продолжительные, потом взял Машу за руку и мы еле протиснулись через толпу. Идя по дороге к выходу Маша оглянулась и сказала:
- У тебя появились фанаты!
Я, тоже посмотрел назад, часть зрителей, действительно, шла за нами, и я сказал:
- Нет, они просто, смотрят на твои ноги.
Маша засмеялась, громко и заразительно, взяла меня за руку и мы пошли на автобусную остановку, она совсем забыла, мою попытку ее 'воспитать', но я ничего не забыл.
- Майкл, откуда эта песня?
- Маша, это трудно объяснить.
- Ты, не хочешь говорить?
- Не то, что бы не хочу, просто, в это трудно поверить.
- Майкл, я тебе поверю, если можно расскажи мне, я ведь давно заметила, что ты не такой как все.
- Я, ведь, тебе говорил, что был очень близок к смерти, часть меня, осталась там навсегда, ко мне никогда не вернется память, взамен я получил, что - то другое и эта песня лишь малая часть, того, что я получил.
- Ты знаешь, я даже боялась, что к тебе вернется память, тебя, я очень хорошо знаю, мне даже кажется, что я тебя знаю всю жизнь, а вот того, другого, который мог вернуться, я очень боялась, вдруг, это окажешься совсем не ты? А песня... Хорошая песня, это всегда хорошо!
- Теперь, можешь не бояться, не кому больше возвращаться.
Не спрашивая разрешения, Маша поцеловала меня в губы, но на этот раз это был короткий поцелуй, она больше ничего не хотела мне доказывать. Подошел автобус, Маша потянула меня за собой, проехав три остановки мы вышли и Маша, уже привычным движением, взяла меня под руку и мы пошли к дому Кендалов.
Ворота оказались закрыты и Маша повела меня через боковую калитку. Она нажала кнопку и где - то далеко прозвенел звонок, через минуту нам открыл мужчина лет сорока, одетый в рабочий комбинезон, он склонил голову и сказал: