Она сложила мои постиранные вещи на стул.
- Ну, что 'старичок', - ядовито спросила Маша - Томас сказал, сколько тебе лет?
- Он, вообще - то, по другому поводу заходил и сколько же мне лет?
- Всего - навсего шестнадцать! - Торжествующе, потыкала в меня пальцем Маша.
- А, тебе самой - то сколько?
- Мне уже пятнадцать! - Сказала Маша вильнув глазами, потом увидев мой скептический взгляд, добавила тихим голосом - Скоро будет. Но девочки развиваются раньше мальчиков, это общеизвестный факт!
- Вот, что 'старушка', отведи меня туда, где можно помыться, видишь какие руки грязные, не потискать, не обнять и вещи мои прихвати, а то я все испачкаю.
Вопреки моим ожиданиям, Маша безропотно взяла мои вещи и повела меня вниз по лестнице. Это была, одновременно, и прачечная, и душевая, под потолком на плечиках, сушилось знакомое мне зеленое платье, Маша встала на цыпочки но дотянуться до плечиков не смогла.
- Майки, не поможешь мне?
Не знаю, что она имела в виду, но ее платье испачкать мне не хотелось, поэтому я просто ухватил ее руками за талию и поднял на высоту вытянутых рук, при подъеме она сначала взвизгнула, потом застыв на высоте, удивленно поглядела на меня и спросила:
- Тебе, что, совсем не тяжело?
- Да, ты весишь - то, всего ничего, но может ты платье свое, все таки возьмешь?
Она сняла платье с веревки и я опустил ее, стараясь приземлить на ноги плавно. Она стояла напротив меня, очень близко и удивленно глядела снизу в вверх своими огромными глазами, я забеспокоился:
- Я, сделал тебе больно?
- Нет, нет, что ты, как раз все, очень хорошо получилось!
- Получилось что?
- Это называется поддержка, это из бальных танцев, когда девушка подпрыгивает, а парень ее подхватывает и поднимает над головой, очень трудная для парня вещь, там ведь надо не просто поднять, надо это сделать плавно и красиво. У тебя, получилось, без всякой помощи с моей стороны.
- Ты занималась бальными танцами?
- Да, и я ушла потому, что мой партнер так и не смог красиво делать поддержку, там ведь девушка без пары танцевать не может, а он не прошел отбор и мне тоже пришлось уйти.
- Печально, - сказал я из-за занавески, фыркая под душем - подай мне полотенце.
Сколько ты весишь?
- Около восьмидесяти фунтов.
- Про фунты я все забыл, в килограммах это сколько?
- Где - то, тридцать восемь килограммов.
- Боже мой, - я вспомнил свои девяносто в прошлой жизни - с кем я связался?
- Что ты говоришь?
- Баран тяжелее говорю!
- А ты сам - то сколько весишь?
- Понятия не имею - действительно, сколько я вешу, шестьдесят хотя бы есть?
Я, с силой, отжал свои постиранные трусы, и натянул их на себя, прямо влажными, и вышел из - за занавески. Маша держала голову под большой сушилкой укрепленной на стене и расчесывала волосы, роскошная грива волос опускалась до линии лопаток, от природы волнистые, очень объемные волосы. Я замер разглядывая, воздушную, стройную, фигурку уже одетую в свое удивительное платье. В груди у меня, все противно заныло от мысли, что бы с ней стало, если бы мне не удалось выжить. Я оторвался от этого зрелища, подошел к своей одежде и стал одеваться, нашел и кроссовки сиротливо стоящие у сушильного шкафа. Впервые внимательно их рассмотрел, 'ну, надо же, 'Найк' делают сейчас японцы'. Маша, как почувствовала, что я уже оделся и тут же потащила меня причесывать, засуетилась вокруг меня, а я замер у зеркала впервые разглядывая свое лицо. Жгучий брюнет, тонкие брови, высокий лоб, ярко - синий взгляд, густые волосы до плеч. Волосы придется остричь очень коротко, в таком виде, это просто подарок для противника. Маша замерла возле, одной рукой обняла меня за шею, потянула свою руку у себя за спиной, ухватив меня за руку, устроила ее у себя на талии, долго всматривалась в зеркало и убила меня фразой:
- Девчонки, просто, сдохнут от зависти!
На короткое время, завела свою песню корабельная сирена, с палубы донеслась беготня спасателей, коротко прозвучал ревун с какой - то другой посудины.
- Похоже мы прибыли, - сказал я - пойдем наверх?
- Ты ничего не забыл здесь? - Спросила Маша.
Я проверил свои карманы, похоже, Маша позаботилась обо мне, все мое невеликое имущество, нашлось в разных местах. Маша меня повела, очевидно пока я спал, она тут вполне освоилась, миновав две лестницы и один коридор мы вышли на палубу, на нас тут же налетел Томас:
- Где вы ходите?! Нет, я конечно понимаю, дело молодое, но тут приехали из администрации, журналисты ждут, Мэри твоя мама тоже тут.
Маша, помчалась на нос корабля и я последовал за ней, подошел к Маше, она подпрыгивала на месте и махала кому - то рукой, большой порт Маринерс - Харбор остался далеко слева, мы подходили к относительно свободному причалу. На берегу было не так уж много народу и полтора десятка машин, разных категорий и возрастов. Корабль притерся к причалу и сразу дал задний ход, совсем скоро подали широкий трап. Маша хотела уже бежать на берег, но я плотненько прихватил ее за талию и заговорил тихим голосом:
- Маша веди себя достойно, там журналисты, тебя будут фотографировать, никуда не торопись, держись рядом со мной, если что - то от нас понадобится нам подскажут, что делать.
Мы пропустили вперед, группу спасателей с Томасом во главе и чинной парочкой пошли следом за ними. Когда все отобранные представители команды спасателей сошли с причала, Томас сошелся накоротке с толстым, потным, круглолицым дядькой, (Уж, этих членов, я в любом уголке Земли узнаю безошибочно) долго тряс ему руку, потом потный, как главный герой дня, выступил перед журналистами, дали сказать пару слов и Томасу. Мелкий невзрачный тип, незаметно просочился к нам и сказал:
- Когда, представитель администрации освободится, подойдете к нему, юноша ты сможешь, сказать пару слов перед микрофоном и не сбиться?
- Не собьюсь - коротко ответил я.
Тип, испарился неизвестно куда, я заметил, что народ перед нами расступается, слегка дернул Машу за руку и мы подошли к представителю, он не долго потряс меня за руку, в это время, сверкающие вспышки фотографов отражались от его потного лица, как от самовара, величественно склонился и поцеловал Маше руку, вспышки засверкали прямо таки с пулеметной скоростью, неожиданно, я увидел микрофон у себя под носом.
- Расскажите, как вам удалось спасти эту прекрасную девушку от неминуемой гибели? - Спросил худой, остроносый репортер с близко расположенными глазками помойной крысы.
- Прежде всего, - начал я - должен поблагодарить, саму спасенную, если бы не мужество самой Мэри, мы утонули бы оба. Не умея плавать и впервые оказавшись на глубокой воде, она сумела не поддаться панике, быстро выполняла мои команды и именно поэтому, мы сумели добраться до безопасного места, что касается меня лично, то я убежден: Любой честный американец, умеющий плавать, оказавшись на моем месте, сделал бы то же самое!
Закончив выступление, я взглянул на Машу, она приятно порозовела лицом, видимо вспоминала, как я выдирал ее из машины за волосы. Перед нами скопились фотографы и я тихонько, сказал Маше:
- Если хочешь попасть на первую полосу, поцелуй меня в щеку.
Маша, оказалась очень умной девочкой, она не торопясь обняла меня за шею, поднялась на цыпочки и смачно чмокнула меня в щеку. Очевидно распорядился, кто - то из администрации и к Маше, наконец, допустили ее мать. Фотографы застыли в ожидании.
Мама оказалась вполне стройной женщиной с приятными формами, торопливо подойдя к дочери, она не смогла сдержать слез, поцеловала дочь несколько раз и тут же вытерла лицо Маши платком, потом переключилась на меня, но платком почему - то вытирать не стала, моментально появился пронырливый тип и сунул мне платок в руку. Воспользовавшись тем, что внимание репортеров снова переключилось на мать с дочерью, я тщательно вытерся от помады, забирая платок тип сказал: