Возвращался домой.
Ночной воздух веял прохладой и донёс до меня запахи с бурлящей кухни. Уверен, старина Бен сейчас во всю колдует над мясом, делая его потрясающе вкусным.
Кажется, я уже лет двести ничего вкусного не ел… с новым телом постоянно приходится запихивать в себя всякую дрянь.
Гул голосов раздался вдалеке, но это случилось когда я подошёл ну очень близко. Неприлично близко. Видать тут и правда всё было плохо, раз мои товарищи допускают подобное…
Поднявшись на носочки, я уже мог рассмотреть поместье. Но пришлось пригнуться. Запах мяса манил меня, но запах людей был куда опаснее.
— В той гостинице, кстати, где мы остановились, кормят получше тебя, — услышал я насмешливый голос моего друга.
— Чё сказал⁈
Наигранно гневный голос старика Бена… и сразу за этим ряд громких смешков.
Покачав головой и тоже улыбнувшись, я быстро отдалился от них. Ребятам весело, но напряжение даже отсюда чувствуется.
Хотелось бы присоединиться к ним, но сейчас для меня нет рядом с ними места.
Я этот дом укреплял. Я дольше чем кто либо в этом месте прожил. Так что, пригнувшись у кустарника, быстро прошёл в сад и нашёл способ попасть в поместье. Открыл окно с задней стороны и заскочил внутрь.
Оказался в гостиной, которую мы очень редко использовали. Это окно, которое я открыл… оно никогда плотно не прилегало к раме. Даже заткнув щель куском полотенца, мы не избавились от проблемы полностью, тут всё ещё иногда гулял противный ветер.
Руки никак не доходили чинить. Хорошо, что так и не заделал его. Смог войти без лишнего шума.
Снаружи всё ещё голоса слышно. Что-то едят и пьют, важные дела обсуждают. А тут тишина. Полностью мёртвый дом, из которого, кажется, полностью рассеялась жизнь.
Только на лестнице тускло горел свет. Только наверху всё ещё жил человек, очень редко спускающийся вниз, из своей комнаты.
Лестница предательски издала скрип. Я поднимался наверх, и уже чувствовал движения.
Она меня услышала. Рашта знала, что кто-то зашёл. Приготовилась к встрече, а у меня от этого сердце в груди просто наружу рваться начало.
Стиснув зубы, я остановился в коридоре.
Не сделал последний шаг, потому что ещё немного и начну терять голову.
— Прости, Зенит… — почти проговорил я.
Я бы хотел поговорить с тобой. Я бы очень хотел объяснить всё, но уверен… ты и так поймёшь меня. Даже если возненавидишь после… всё же, поймёшь.
«Парасти»
Чиркнув по стене, я выбил на ней несколько букв. То, что горело в душе, я должен был выразить хотя бы таким образом. Так, как умею. Так, как могу. Она всегда меня понимала, поймёт и сейчас тоже.
— Кто здесь⁈ — Тут же спросила девочка за дверью, чувствуя неладное.
— Это я… — сказал я, чувствуя удушье от накативших чувств. — Здравствуй, дочка…
Как я хотел сказать эти слова. А сейчас, когда, всё же, смог это сделать, выдавил их нереальным усилием.
На той стороне что-то грохнуло. Рашта вздрогнула, едва не свалившись с каталки. Ну а я… начал ощущать голод. Заговорить с человеком, даже через стену, мой организм не позволил мне. Природа кровожадного монстра брала надо мной вверх. Времени оставалось мало.
— Папа… — раздался с той стороны голос.
— Да, — сказал я, толкая входную дверь.
Что она увидит перед собой? Что ощутит? Я, жаждущий её крови монстр, бесцеремонно ввалился в её комнату.
Я ожидал крик.
Возможно даже панику.
— Слава богу…
Открытые, яркие, светящееся радостью глаза встретили меня, и даже одолевающая меня ярость на мгновение затупилась.
— У меня мало времени… — сказал я, и с выдохом стиснул кулаки. Даже на корточки чуть не присел, стараясь унять собственное дикое нутро.
Смотря на мой оскал. На мои зубы, которые я нехотя, но уже начинал скалить, Рашта не дрогнула. Не испугалась, не стала плакать, даже не закричала, чтобы позвать других.
— Мне что-то сделать для тебя? — Спросила она.
Почти без эмоций голос, и полные радости, дрожащие, такие родные, светлые глаза…
Какая же у меня потрясающая дочка…
— Пойдём со мной, — сказал я. — Если согласишься. Если присоединишься ко мне…
— Ладно, — кивнула она.
— Угх… — застонал я. Схватился за голову, согнувшись в поясе и пригнувшись к земле.
Не могу больше. Кровавый туман заполнил голову.
— Я согласна, — тут же сказала Рашта.
А затем, вращая колёса инвалидного кресла, приблизилась ко мне. Хотела что-то ещё сделать, но её взгляд поплыл и девочка просто стала заваливаться в мою сторону. Деревянное кресло покачнулось, а девочка упала на ковёр и, вытянув руки, повисла на моей опущенной к земле шее.