— Они говорят, ты вообще не была в больнице. Ничего не было. Везде тайны, — Кельвет уселся рядом. — Ты тощая. Но живая. Это радует.
— Спасибо, Кель, — я благодарно улыбнулась и, закинув руку на плечи кевта, притянула его к себе. — Думала, не увижу тебя больше.
— Ты — сильная, как и мы, — гордо выдал черноглазый.
Он был хорошо одет — легкие брюки, чистенькая, темно-синяя рубашка, черный платок на шее, который мальчишка, однако, все время раздраженно дергал. Кевту, рожденному и выросшему в лесах Ара-каза, было неуютно здесь. Азар мог бы отправить его в лагерь, но оставил при себе, как ценного свидетеля. Я всерьез опасалась за жизнь Кельвета — он слишком много знал, а орки, как мне пришлось убедиться на собственной шкуре, были скоры на расправу.
— Ты поладил с…, — я кивнула на дверь.
— Много ходил и говорил. Везде оркский язык, но я терплю, — мальчик пожал плечами и, спохватившись, протянул мне сверток. — Ты часто рассказывала про Прэн. Я нашел вот это.
Я повертела в руках плоскую прямоугольную коробку, замотанную клейкой лентой.
— Что здесь?
— Подарок, — мальчишка, к моему удивлению, покраснел. — Раньше я дарил только беличьи хвосты, но тебе они не нужны, верно?
— Верно, — отцепив ленту и наклейки, я осторожно открыла коробку и вытащила оттуда тонкую фотографию-голограмму, на которой была запечатлена возвышающаяся над лесом гора Просвещения с драконом университета на самой вершине.
— Подвигай ей, — подсказал Кельвет.
Я послушно наклонила картинку в сторону, и дракон, вскинув голову и разинув пасть, расправил крылья.
— Потрясающе, Кель, — против воли голос задрожал. — Как в первый день, когда я приехала на Прэн. Мне казалось, что дракон взлетит.
Закусив губу, я откинула голову назад, упершись затылком в дверь, и зажмурилась.
— Тебе плохо? — переполошился мальчик. — Здесь есть врач. Я могу позвать.
— Нет, стой, — открыв глаза, я схватила кевта за руку. — Просто посиди со мною, Кель. Расскажи, как… как…
— Как я живу без Ара-каза?
Я сглотнула и, кивнув, отвернулась, пытаясь скрыть слезы.
Мир дал нам надежду и мечты, но, пройдя через жернова войны, они стали прахом. Прахом наших друзей.
Глава шестая
Время ярости
Я боялась Керцеза. Никогда ни один разумный не производил на меня такого гнетущего впечатления. Я почти физически ощущала четкую грань, что легла между нами. Он — глава сильнейшего оркского клана, я — человек из эрзамонского захолустья, слабый, незаметный, надоедливый враг, с которым приходиться работать. Не без зависти я смотрела на Кельвета, который, живя в Ямах, вообще слабо представлял, что происходит в мире, да и по натуре своей начхать хотел на статусы, титулы и чужое мнение. Как мне сказал Азар, у Керцеза имелись своим планы касаемо юного кевта. При должной подготовке ему прочили место Алтаннат в сети ССК.
— Он не будет работать на вас, — заметила я. С трудом верилось, что орки могли завербовать своенравного сына лесов.
— Даже если мы отдадим в распоряжение кевтов часть земель Ара-каза, дав право на образование автономной области и разрешив въезд членам прэнской общины? — не сдавался Азар.
— Сначала завоюйте Ара-каз, прежде чем делить его.
— Даже получив всего лишь гарантию, кевты будут готовы вступить в нашу армию.
— Один раз орки их уже обманули. Или вы надеетесь, что коренных жителей попросту перебьют, и вы сможете спокойно занять мертвые земли? — вышло злобно, и Азар решил подобные вопросы со мной больше не обсуждать.
На фронте у ССК всё складывалось не так гладко, как хотелось оркам. Марш-бросок до границ Компериата не увенчался успехом — эльфы дали ощутимый отпор, оттеснив войска к зараженным территориям. Орки обстреливали окраины, пока ещё не бомбили города, но эльфы уже вовсю призывали людей вступить в войну и угрожали начать сброс шаров с хатом. После подобной угрозы ССК провел ряд заседаний, где лидеры кланов обсудили возможность применения ракет распада в случае угрозы химической атаки. За соблюдением требований Ультиматума Людворель следили комиссия миротворцев и дипломаты из Шарсе-Шарсе. Однако орки и сами не спешили «распаковывать» боеголовки. Нарушение Ультиматума грозило вступлением в войну Эрзамона, а такое развитие событий орков не устраивало.
— Ты знаешь оркский? — спросил меня Керцез на древнем.