– Вторник так вторник, – кивает Сэм. Питер благодарно ему улыбается и чувствует себя готовым.
– Почему ты ему не сказал? – спрашивает Квентин.
Питер резко поворачивает голову в его сторону, но не прекращает хождения кругами. Он двигался туда-сюда по ковру в его комнате, лихорадочно протаптывая на нём колею. Так легко было чувствовать умиротворение, после того, как он принял решение, но теперь, когда у него появилось время – аж несколько часов – на сомнения, тревожность вновь возвращается к нему.
То, что Квентин сейчас пытается её уменьшить, добавляет ему как уверенности, так и стресса. В вопросе нет издёвки или обвинения, нет, он искренен и полон беспокойства, и это последнее, о чём хочет думать Питер, если он действительно собирается осуществить задуманное.
– Ты знаешь, почему, – отвечает Питер. Роуди вернётся через два часа. Питер уже сделал все приготовления к ужину и теперь просто убивает время, ожидая, пока всё будет готово, пока наступит вечер.
– Тебе нужно сказать, – говорит Квентин. – Сделать это реальным.
Потому что никто другой не поймёт! мысленно взрывается Питер, прекрасно зная, что Квентин может слышать его и так, и осознавая, что назревает спор, и если он начнёт кричать – о, а он начнёт кричать – это привлечёт внимание. Я не могу просто взять и попросить о помощи! Не с этим!
– Сэм мне помог, – Питер начинает говорить вслух, и пусть его голос звучит ровно, его грудная клетка вздымается так, словно бы он действительно кричал. – Я получил помощь, которая была мне нужна. Я знаю, что реально, а что нет, по крайней мере теперь, и я могу с этим работать.
Но с остальным он мне помочь не может, опять переходит на мысли Питер, и с каждым словом собственный голос в голове начинает звучать громче. Как ты можешь описать кому-то, что ты точно знаешь, как что-то, что не было реальным, всё равно поглощает тебя? Я знал, что ЭмДжей там не было, но я не знал, так что прыгнул за ней. Я попытался схватить Мистерио и почти что уронил на себя подъёмный кран. Я знал, но я не знал. Как мне объяснить такое? Кому-то ещё? Кого там не было?
– Я просто, я так много… Это слишком… Мои глаза, мой разум, мои чувства, всё сразу, всё, – и порой их тяжело отделить друг от друга, оно накрывает меня одновременно, и я не могу справиться со всем, что он на меня обрушивал, он атаковал меня, всё вокруг менялось с такой скоростью, столько света, красок, на меня падали предметы, и потом пропадали, а после всё затихло, и мистер Старк, и я знаю, что всё было не так, – Роуди рассказал мне, он рассказал мне, теперь я знаю о нём гораздо больше, знаю, что не виноват, – он погиб, он не был идеальным, и не было никакого зомби, и он бы на меня не напал, он столько сделал для меня, он бы так не поступил, так что как мне объяснить все эти вещи, которые я просто не способен выкинуть из головы? Они были реальны. Они не были реальными, но они были реальными, и никто другой никогда не испытывал…
Питер останавливается и просто плюхается на пол, ударяясь слишком сильно, чтобы сесть нормально, и напряжённо сжимает руки.
– Оно было направлено против меня, – говорит он. – Он… Он знал, что делал, и всё это было нацелено на меня. Это не какая-то крупная атака или представление, не было никаких взрывов, никакого ущерба – всё было нацелено на меня. Всё, что он смог придумать, чтобы меня сломать. Он изучал меня. Я уверен. Он раскопал всё, что только мог, и превратил моё прошлое, мои переживания, мои чувства в оружие.
Питер поворачивается на бок, в сторону Квентина.
– И может это не было реальным, но оно так глубоко вгрызлось в мой мозг, что появился ты, – говорит Питер, указывая пальцем на Квентина. И тут же роняет руку. – Так что теперь оно реально, для меня. А вот ты нет, и это проблема. Вот почему. Вот почему я отправляюсь к нему.
Вот так. Он сказал это вслух. Теперь это тоже реально.
– Я отправляюсь к Квентину Бэку. Именно так я всё исправлю.
– Он мёртв, – говорит Квентин.
– Это не так, – качает головой Питер. – Я знаю, что он не мёртв. В последнем сне он сам сказал мне об этом. Когда я проснулся, об этом сказал мне ты. И я просто знаю.
– Он опасен, – пробует Квентин. – Ты отправишься прямиком в логово льва.
– Хуже уже не будет, – говорит Питер. – Подумай об этом: двух зайцев одним выстрелом. Если я пойду к нему, я избавлюсь от тебя. Если я с ним, ты мне не нужен. Сам сказал мне, что ты со мной, потому что какая то часть меня хочет, чтобы это было так. Я могу избавиться от галлюцинаций, если заменю тебя им.
– Ты не будешь знать наверняка, что избавляешься от галлюцинаций. Не с ним.
– Буду. В данный момент ему я могу доверять больше, чем собственному разуму. Я могу дать ему отпор сильнее, чем самому себе, если придётся, – говорит Питер. – Почему ты пытаешься убедить меня остаться здесь? Я принял решение. Я мог бы сказать Сэму, что вижу тебя. Вместо этого, я ему сказал, что хочу видеть его реже. Я не могу отступить сейчас.
Квентин смотрит на него как на сумасшедшего. Может, так оно и есть, раз его судит галлюцинация человека, пытавшегося его убить.
– Не говори так. На тебе ещё нет никаких обязательств.
О, но это не так. Чем больше Питер взвешивает всю ситуацию, теперь, когда эмоции снова улеглись после недавней вспышки, тем больше спокойствия он чувствует, как когда он впервые сделал свой выбор. Он произносит свой аргумент вслух и не видит в нём никаких изъянов.
– Тогда есть второй заяц, – произносит Питер. – Я избавлюсь от тебя и найду единственного человека, который сможет понять. Сэм никогда не поймёт, Роуди никогда не поймёт, ни тётя Мэй, ни мои друзья, но тот, кто изначально подверг меня этому – мистер Бэк – должен знать, что сделал. Он поймёт.
Питер нервно ерошит волосы, всё так же не поднимаясь с пола.
– Так что я избавлюсь от тебя и найду понимание. Это… мне это нужно. И он единственный человек на всей планете, кто сейчас может мне его дать.
Квентин качает головой.
– Это плохая идея, – говорит он. – Ты сошёл с ума.
Питер поднимается, пожимает плечами.
– Да.
Затем он рывком подлетает к телефону, поражая даже Квентина, который настолько быстро отступает в сторону, что неловко плюхается на кровать. Питер берёт телефон с края стола, буквально вырывая кабель зарядного устройства, и падает спиной на пол в одно почти-плавное движение. Он включает его и ждёт, вскинув ноги в воздух и вцепившись в телефон тем, что любой другой назвал бы мёртвой хваткой, но он едва ли напрягает руки.
– Что ты делаешь, – спрашивает Квентин, хотя это толком и не вопрос. – Ты не можешь пользоваться телефоном…
– Не могу, – говорит Питер, нажимая на кнопку разблокировки, и тут же открывает VPN. Включает. Нидерланды. Ха. – Но мне нужна информация.
Он открывает один из поисковиков, название которого записал со слов ЭмДжей, и вводит “Квентин Бэк”. Он… много листает вниз. Очень много. Он не может отфильтровать по времени до поездки в Европу, и ему всё ещё хочется избегать новостных статей. То, о чём рассказывал Нед, было нормальным, но он знает, что есть и огромная обратная сторона, которая заставит его уйти в себя ещё глубже, а он не может этого себе позволить.
Он не хочет читать о том, что Человек-Паук – угроза для общества, не когда он пытается понять, как присоединиться к настоящей угрозе.
Питер садится на полу и листает, листает, и две ссылки действительно цепляют его внимание.
Первая ведёт на сайт Старк Индастриз. Он там работал, осознаёт Питер, глядя на свою версию Квентина, словно бы у него есть хоть какие-то ответы. Он лишь качает головой, то ли подтверждая, что ничего не знает, то ли до сих пор пытаясь отговорить Питера от его затеи. Возможно, всё сразу. Питер игнорирует его и возвращается к телефону. Может, он знал мистера Старка.
Он чувствует лёгкий трепет от этой мысли, словно бы в подтверждение, что он на верном пути. Это не может быть простым совпадением, верно?
Но когда я был в его иллюзиях… И он до сих пор не может выкинуть из головы образ мистера Старка, идущего за ним, хотя он немного угас после разговора с Роуди. Это клиническое.
Он просто игрался с тобой. Весь мир знал, что Человек-Паук и Железный Человек друзья. Всё было направлено на тебя, помнишь? И это сработало.