— Юрий Иванович, о цели моего прибытия из телефонного разговора с Москвой вам, надеюсь, известно! — едва раздевшись, перешел к делу полковник. — Поэтому попрошу доложить всю последнюю оперативную информацию по Кроту! Руководство придает его скорейшей поимке или ликвидации первоочередное значение — об этом сообщу чуть позже. Кстати, чтоб вы знали, Крот — это агентурная кличка Седьмого — как вы обозначили его в своих шифровках в Главное управление.
— Товарищ полковник! У меня в кабинете находятся офицеры-разыскники, которые как раз занимаются активными поисками этого Крота, — разрешите им присутствовать при нашем разговоре! — обратился к Громову начальник отдела.
— Безусловно! Это даже замечательно, что все уже в сборе, — времени на «раскачку» нет! Слушаем вас, товарищ подполковник!
Горобец коротко доложил о последних событиях, связанных с Кротом, — нападении на КПП. Предыдущую информацию по данному делу Громов уже знал из его ежедневных донесений в Москву по ВЧ. Полковник слушал, не перебивая, и лишь изредка делал пометки в блокноте. Горобца он знал почти полтора года — с момента своего перевода из НКВД в контрразведку «Смерш» — при этом уважал того за работоспособность, настойчивость и упорство. Однако считал, что порой подполковнику не хватает оперативного опыта…
— По ночному нападению и принятых мерах преследования вражеских агентов ситуация ясна! — встал со стула у стены Громов. — Как говорил один мой знакомый: «Ясно, что ничего не ясно!» Вы пока можете сесть, Юрий Иванович.
Горобец подсел к столику, за которым уже находились Миронов и Горячев. Недалеко от входа, рядом с полковником, расположился лейтенант Горохов — чуть покрасневший от оказанного ему доверия присутствовать на важном совещании в обществе Героя Советского Союза.
Не вдаваясь в детали ночного задержания немецкого агента в районе сталинской дачи в Кунцеве (они не подлежали широкой огласке), Громов пояснил:
— По агентурной информации, товарищи офицеры, немецкая разведка готовит покушение на Верховного главнокомандующего товарища Сталина.
Негромкий ропот присутствующих встретил это заявление, при этом Горохов не выдержал и воскликнул совсем по-мальчишески:
— Вот сволочи!
— Разговорчики, лейтенант! — одернул его Миронов.
— Спокойно, товарищи, я разделяю ваше негодование, — понимающе кивнул головой Громов. — Для осуществления своих замыслов враг может использовать дальнюю авиацию, для чего ему понадобятся так называемые площадки «подскока» в нашем глубоком тылу. В связи с чем совсем не случайно со мной прибыл бывший сотрудник абвера обер-лейтенант Берг: он окажет содействие в опознании и, следовательно, скорейшем задержании Яковлева-Крота…
— Вы полагаете, что задание Крота — как раз организация захвата одного из запасных аэродромов на территории области? — не удержался Горобец.
— Скажем так, наши аналитики в Москве изучили ситуацию и сделали вывод: это наиболее вероятное задание, с которым был выброшен вражеский десант — тот первый, уничтоженный — под командованием Яковлева. Не исключено, что выброска может быть повторена — и не без участия все того же Крота-Яковлева.
— Каким образом мы можем использовать этого немца Берга? — поинтересовался Миронов. — Я имею в виду его статус.
— Он военнопленный — этим все сказано! Но, поскольку активно нам помогает, мы это учитываем, майор! Сейчас он ожидает внизу, с дежурным. Позже мы с ним побеседуем, а пока хочу пояснить: немца необходимо переодеть в военную форму — чтобы не выделялся. Бежать ему здесь некуда и не имеет смысла, но приставить к нему автоматчика для сопровождения надо — так будет спокойнее.